Название:
Не тот мальчикАвтор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: Азирафель, Кроули, А.Дамблдор, Л.Малфой, С.Снейп, С.Блэк, Г.Поттер и все-все-все)))
Жанр: экшн, приключения, юмор
Рейтинг: ???
Краткое содержание: Бог не играет со Вселенной в кости. Её игра изящна и непостижима. Если, конечно, это её игра.
Предупреждения: АУ обоих канонов
1 часть2 часть3 часть4 частьчитать дальше***
Азирафель ничуть не сомневался, что Кроули сделает всё, как надо, и армия Пожирателей Смерти встанет под его руку, как когда-то армия ведьмоловов. Помнится, когда Азирафель только об этом узнал, сильно обеспокоился, но оказалось, что за Шедвеллом стоит не так много людей, не больше десятка, а ещё его люди не берутся за слишком рискованные предприятия и готовы работать за очень скромную плату. Поэтому с самого утра настроение было просто отличным, и на завтрак Азирафель пришёл чуть раньше обычного. Он даже успел обсудить с Хуч погоду и ощутимую пользу хереса, разумеется, если не увлекаться, как это позволяла себе Трелони.
— Доброе утро, — Кроули фальшиво улыбнулся фыркнувшей Хуч и подвинул блюдо с блинчиками поближе к Азирафелю.
— Доброе? Да вы шутите!
— Я не умею шутить, — почти серьёзно отозвался Кроули. — Совсем.
С этим Азирафель мог бы и поспорить, но ему помешал шорох множества крыльев. К традиции разносить корреспонденцию совами он никак не мог привыкнуть, потому что ценил комфорт и гигиену своего человеческого тела, с чем плохо сочетались перья и помёт в пище. Обычно Азирафель чуть отклонялся от стола, и никто не замечал, что он самым чудесным образом избавлен от этого безобразия, но на этот раз почту принёс филин Кроули. Не зря этот комок перьев был назван «невоспитанным» и «бестолковым»! Газету он уронил, а точнее бросил прямо в тарелку Азирафеля, поглядывая при этом на Кроули с видом триумфатора. Хорошо хоть не нагадил!
— Только этого ещё не хватало! — прошипел Кроули, забирая «Ежедневный Пророк».
Зря Азирафель решил, что недовольство относится к вредной птице: дело было совсем не в испорченном типографской краской сиропе. Совсем нет! Первую полосу «Пророка» украшал их совместный с Кроули движущийся портрет под броской надписью «Личным примером». Азирафель подвинулся поближе и, заглядывая через плечо Кроули, начал читать. По жанру это был скорее дамский роман, презрительно названный одним из посетителей его магазина «лавбургером». Но зачем это в газете? Выдавать домыслы за новость дня было, кажется, чересчур даже для этого мира.
— Стерва! — прошипел Кроули.
— Кто? — переспросил Азирафель, продолжая читать о «тайном и страстном романе».
— Скитер! Это её отвратительного пера дело! «Влюблённый взгляд профессора маггловедения светился за чёрными, как ночь, стёклами очков», — процитировал Кроули, зло скривив губы. — Что она там могла увидеть?!
— «И многим стоило бы поучиться называть любимого ангелом», — прочитал Азирафель. — Но ты ведь не это имел в виду, правда?
— Не это! — Кроули опасно шипел. — Совсем не это!
— А мне понравилось, как она описывает тебя, — поделился впечатлениями Азирафель. — «Его раскованная походка не оставит равнодушным никого. Грация опасного хищника...»
— Ах, помолчи! Кажется, я знаю, чем занять неофитов с рисунками на руках.
Азирафель уже собрался напомнить Кроули об осторожности, когда вдруг осознал, что в зале стоит непривычная тишина. Он оторвал взгляд от газеты и понял, что внимание всех присутствующих направлено на них. М-да... в свете этой статейки даже их поза выглядела... гм-м... несколько провокационной. И что теперь делать? Кроули тоже заметил повышенное внимание к их персонам и, широко улыбнувшись, обнял Азирафеля за плечи:
— Вы хотите об этом поговорить?
Ответом стало напряжённое молчание зрителей, и Азирафель уловил довольный взгляд Дамблдора, который, забывшись, начал макать печенье в солонку.
— Ну, нет так нет! — резюмировал Кроули и недобро усмехнулся: — У вас был шанс.
Он аккуратно свернул газету и, отодвигая её в сторону, любезно улыбнулся Хуч:
— Романом эту ерунду никто бы не стал читать. Хотите выпить?
Хуч потрясённо кивнула:
— Коньяка. На два пальца.
Всё-таки Кроули был джентльменом, и Азирафель порадовался, что он вспомнил про палочку, когда, следуя желанию леди, превратил чашки в бокалы, а чай — в коньяк. Обычно он просто щёлкал пальцами, что было гораздо эффектнее. Повернувшись к Хуч, Кроули убрал руку с плеча Азирафеля, но её тепло ощущалось ещё долго.
Тишина в зале не могла продолжаться вечно. Свист братьев Уизли со стороны гриффиндорского стола поддержали аплодисменты студентов со Слизерина, но с этой вакханалией быстро справились деканы факультетов, и зал снова наполнил обычный гул голосов, перемежаемый редкими смешками. Может быть, заинтересованных взглядов в сторону Кроули стало чуть больше, но он никогда не страдал от недостатка внимания. Азирафель достал из кармана Пушка и позволил ему облизать с тарелки размазанный газетой сироп. И даже покрошил в него печенье.
Завтрак закончился, как обычно, и, уходя, Азирафель захватил с собой скандальную газету. Во-первых, потому что не любил оставлять на столе мусор, а во-вторых, ему захотелось без лишних свидетелей перечитать статью и, самое главное, рассмотреть фотокарточки. Лишь только потому, что никогда прежде ему не доводилось видеть себя и Кроули со стороны.
— Только не говори, что ты поверил в эту чушь!
Азирафель, наверное, впервые пожалел, что не запер дверь библиотеки и от Кроули тоже. Почему-то объяснять свой интерес было некомфортно. Тем более что ничего особенного не произошло.
— Конечно, нет, Кроули, кто бы в такое поверил?! Ты — демон, я — ангел. Ничего не изменилось, — Азирафелю казалось, что его голос звучит очень убедительно. — Просто я захотел рассмотреть двигающиеся фотоснимки. Было бы любопытно оживить так некоторые статичные иллюстрации там... у нас дома.
— Действительно, — ехидно отозвался Кроули. — Кто бы в такое поверил? Только лишь одна Рита Скитер.
— Да брось ты! Она лишь пишет то, что можно хорошо продать. Ты заинтересовал её, вот и...
— Я и не сомневался, что ты всё поймёшь правильно, — проворчал успокоенный Кроули. — Зато визит председателя Попечительского совета Хогвартса теперь оправдан.
— Чем же?!
— Ангел, не тупи! Он теперь может вполне официально потребовать объяснений, которые мы с тобой ему предоставим. Это называется «легитимность».
Азирафель не стал сообщать Кроули, что тот несколько исказил суть термина, потому что прекрасно понял, что он этим хотел сказать. Как и всегда.
— Будет лучше, если я сам встречу Малфоя и провожу его к себе, а ты потом к нам присоединишься, — предложил он. — В конце концов, кто из нас Тёмный Лорд?
— Думаешь, надо соответствовать в мелочах?
— Конечно, и мне кажется, что ты смог бы достоверно его изобразить, — улыбнулся Азирафель. — У тебя хорошо получается такое.
— Какое?
— Необычное, — подобрал нужное слово Азирафель. — Ты в этом особенно хорош.
Кажется, Кроули остался доволен комплиментом. Он отправился к себе, ворча, что хорош не только в этом, правда, никто не ценит. Будто бы хоть на каплю сомневался в собственной привлекательности.
К встрече Азирафель готовился основательно. Он попросил Винки подать не только суши, но и устрицы, которые прекрасно сочетались с вином, обнаруженным совершенно случайно в одной комнатке на восьмом этаже. При случае надо бы там немного покопаться — наверняка отыщется много интересного! — ну а пока довольствоваться малым. Кстати, парящие в воздухе свечи добавляли немного романтики в любую обстановку, но лишними точно не были. Как и натёртое до блеска столовое серебро, и хрусталь, сверкающий множеством граней, и белоснежные салфетки с серебристыми вензелями.
Азирафель настолько увлёкся приготовлениями, что едва не упустил момент, когда Пушистик попытался соорудить себе гнездо из утренней газеты, и даже оторвал уголок. Пришлось переложить её в верхний ящик комода. Удержаться и не взглянуть ещё раз на фотокарточку не вышло. Конечно же, то, что Скитер написала про взгляд Кроули, было лишь домыслом, но вот едва заметная улыбка вовсе не померещилась Азирафелю, как и удивительно мягкое выражение лица демона, которое вполне можно было счесть нежным.
13.08.19***
За бокалом «Шато Лафит» Люциус оказался очень приятным собеседником. Азирафелю были близки его взгляды на литературу, театр и живопись, но вот плоды прогресса они оценивали по-разному. В этом вопросе Малфоя мог бы поддержать Кроули, который почему-то опаздывал. Наверное, Тёмный Лорд вызывал у своих последователей огромное уважение, потому что никакого недовольства по поводу его отсутствия Малфой не испытывал. Или тщательно скрывал.
— А что вы скажете о мётлах, дорогой Люциус? Вам нравится летать?
— Пожалуй, я предпочту аппарацию. Ни разу не встречал метлы с удобной посадкой. Производители больше озабочены скоростью и маневренностью, — Малфой взглянул на Азирафеля сквозь бокал, опасно качнув его, но не расплескав ни капли. — Мне иногда кажется, что влияние квиддича повсюду. Вы, кстати, тоже не похожи на любителя полётов.
— Упаси меня Бог, — улыбнулся Азирафель. — Особенно в непогоду.
— А вот помню однажды...
Люциус замер с бокалом, напряжённо вглядываясь за плечо Азирафеля. Похоже, наконец-то появился Кроули, а Малфой никак не мог решить, насколько официальна их встреча, и как следует приветствовать Тёмного Лорда, до сих пор вроде бы сохранявшего инкогнито.
— Люциус, вы плохо воспитали сына.
Малфой побледнел, и в его взгляде мелькнула паника:
— Он... жив?
Если Кроули и удивился, то не подал вида.
— Скорее, жив. Полагаю, месяц отработки у Снейпа может сделать из Homo erectus Homo sapiens. Но это не точно.
Немного успокоенный Малфой прошептал:
— Что он натворил?
Азирафелю это, кстати, тоже было очень интересно. Кроули поморщился и, обойдя комнату, остановился у картины с овечками, которые, тонко уловив его настроение, тут же построились и начали маршировать, тревожно блея.
— Даже тупые нарисованные овцы всё поняли, — усмехнулся Кроули, — и лишь Малфой с Поттером...
— Они вместе? — во взгляде Малфоя снова отразилась паника, но он сумел взять себя в руки.
— О нет! Они умудряются пакостить поодиночке. Но в одно время!
Азирафель понял, что пора вмешаться, иначе разговор никогда не перейдёт в конструктивное русло. Пар следовало выпускать небольшими порциями.
— Кроули, тебе стоит промочить горло.
— А? — гнев в его взгляде сменила сосредоточенная осмысленность. — Да. Пожалуй.
После того как Кроули осушил бокал, Азирафель осторожно поинтересовался:
— И что же они натворили?
— Поттер пытался поймать в кабинете Снейпа Барти Крауча, — Кроули скривился, отвечая на незаданный вопрос, — безуспешно, разумеется. И пока мы с профессором Хмури выясняли природу этой странной фантазии, в другом конце замка юный Малфой устроил фотосессию. В «бентли». Групповое фото в салоне по сиклю с человека, на подножке — восемь сиклей, а лёжа на капоте — галеон.
Малфой, казалось, старался не дышать, а Азирафеля же такая предприимчивость сильно восхитила, но оставались вопросы:
— Люциус, вы покупали сыну фотоаппарат? Это же накладно...
— Камера принадлежала некоему Криви, который с лёгкостью вступил в сговор с Малфоем и даже подписал некий контракт, по которому прибыль делилась в соотношении шестьдесят на сорок в пользу организатора мероприятия.
— Я приму меры, — пообещал Малфой.
— Я их уже принял. Профессор Снейп пообещал проявить изобретательность на отработках, и я ему верю.
— Он может, — подтвердил Малфой.
Однако эта новость явно успокоила чадолюбивого отца. Неужели он и вправду боялся за жизнь сына? И хотя из-за надвигающегося Апокалипсиса Азирафель и признавал необходимость в Тёмном Лорде — хотя бы для избавления от сатанинского отродья! — но его методы пока вызывали много нареканий. Взять, к примеру, те же метки, или обязательное коленопреклонение с целованием подола мантии... так и до оргий недалеко. Надо бы у Барти расспросить о последних поподробнее. Кроули, конечно, может и поучаствовать в подобном, но лучше бы не. К тому же это пойдёт во вред их Соглашению о равновесии. Да и вообще... лучше не надо!
Кроули несколько долгих мгновений разглядывал Малфоя, — наверняка, чтобы обрести подходящий настрой! — а потом вкрадчиво улыбнулся:
— Люциус, мой скользкий друг, скажи мне, как ты догадался. Уж будь любезен.
— Мой Лорд, вас невозможно не узнать, какое бы обличье вы не избрали.
— И всё же. Я желаю знать, что меня выдало.
— Всё, мой Лорд! Воля, сила, взгляд, походка...
Кроули на мгновение не смог сдержать недоумения:
— Но Дамблдор...
— Он теряет хватку. Не заметить вас прямо у себя под носом, да ещё взять на должность профессора... Мой Лорд, это лишний раз доказывает прогрессирующее слабоумие Дамблдора. Я частенько с ним общаюсь, — Люциус выразительно вздохнул и добавил: — По долгу службы, разумеется. Так вот, кроме скандалов его больше ничего не интересует.
— Правда?
— Да, — Люциус улыбнулся. — Позвольте сделать вам комплимент, мой Лорд. Ход со скандалом просто блестящий. Ни за что не поверю, чтобы вы позволили Скитер написать о вашем мнимом романе без далекоидущих планов.
— Пожалуй, ты прав, Люциус, — натянуто улыбнулся Кроули. — Роман мнимый, цель великая, но вернёмся к нашим баранам. Кто остался мне верен из тех, кому удалось сохранить свободу?
— Все, мой Лорд.
— Все?
— Разумеется, кроме Каркарова. На суде он сдал всех.
Азирафель едва не выдал своего удивления. Каркаров тоже из них? Вот этот упивающийся собственной важностью? Он тоже?!
— Ему это зачтётся, — пообещал Кроули. — А Снейп?
Люциус замер.
— А разве вы... мне казалось, здесь в замке он служит вам — он же всегда исполнял ваши особые поручения, мой Лорд.
Вот как?! Особые? Азирафель отвёл взгляд и принялся наблюдать за маршем овечек, чтобы не испортить игру Кроули. До сих пор тот действовал идеально — Малфой даже не заметил подмены.
— Мне лишь интересно узнать, как ему удалось избежать тюрьмы.
— Я наверняка не знаю. Вам лучше спросить это у него.
— Я так и сделаю, — Кроули превратил вино в виски и отсалютовал бокалом ошарашенному этим чудом Малфою. — Но ведь ты понимаешь, что я пригласил тебя не за этим?
Азирафель прикусил язык, чтобы не напомнить, что Малфой сам искал этой встречи, потому что тот сдержанно кивнул:
— Да, мой Лорд. Я готов к новому заданию.
— Хорошо. Мне нужны отчёты о том, как все вы провели время без меня.
— Мой Лорд...
Малфой казался слишком удивлённым для такого простого задания, и Азирафель испугался, не перегнул ли Кроули палку. Но тот быстро ориентировался.
— Ты, мой исполнительный друг, передашь им мою волю и соберёшь эти отчёты.
— Но это же...
— Ныне, когда мы, наконец, встретились, — многозначительно прервал его Кроули, — всем должно отчитаться за Деяния минувшего времени.
— Деяния... — поморщился Малфой.
— Ты чем-то недоволен, отец моего предприимчивого ученика?
— Мой Лорд! — Малфой побледнел, явно вспоминая, с кем имеет дело.
— Итак. Каждый из вас напишет отчёт за эти тринадцать лет, а ты, Люциус, соберёшь эти отчёты и проследишь, чтобы в них не было фатальных ошибок. Это понятно?
— Да, мой Лорд, — голос Малфоя дрогнул. — У Снейпа тоже собирать?
— У Снейпа я сам соберу, — разрешил Кроули, — и если он отчитается полнее, чем остальные, я буду очень разочарован. И вам будет больнее, чем мне.
И где только Кроули такому научился? Хотя... он же демон! Как бы ни хотелось Азирафелю об этом забыть. Малфой заверил, что всё понял и всё сделает, чтобы не разочаровать Повелителя, после чего ушёл, явно находясь под большим впечатлением. После того как за ним закрылась дверь, Кроули с видом заговорщика достал из кармана сложенный кусок пергамента и бесполезную палочку.
— Ты хочешь показать мне фокус? — Азирафель сделал вид, что желает подыграть.
— Почти! — Кроули несколько раз стукнул по пергаменту палочкой от суши, пообещав, что замышляет только шалость. — Тебе это понравится, ангел!
Азирафель подошёл поближе и потрясённо уставился на проступающие очертания какой-то карты с множеством точек.
— Тебе это точно понравится!
14.08.19Точки на карте беспрестанно двигались, и если попытаться всмотреться в одну из них, то можно было разобрать крохотное имя. Азирафелю пришло на ум сравнение с личинками жуков или муравьями, и он скривился. За все годы жизни на земле он так и не полюбил насекомых.
— Ангел, это же классно! — попытался убедить его Кроули.
— Ну, не знаю, — Азирафель поморщился. — Что в этом может быть хорошего?
— Мы сможем наблюдать за всеми обитателями замка, — воодушевился Кроули.
— А зачем?
— Карта показывает истинное имя человека. Хорошо, что отца нашего Крауча зовут так же, и Поттер ничего не понял, решив, что министерский чиновник зачем-то решил навестить Снейпа. Ночью.
— А зачем Барти пошёл к Снейпу?
— Может, хотел убить? — Кроули нахмурился. — Ангел, вот только не надо делать такое лицо! Люди иногда убивают друг друга. Им это свойственно. И особенно часто они это делают из-за политических разногласий. А тут бывшие коллеги... это ж классика!
Азирафель вздохнул:
— Иными словами, карта — всего лишь игрушка. Большей частью бесполезная.
— Ангел, но она же даёт возможность...
— Кроули, замок слишком большой. Одновременно наблюдать за всеми точками — бессмысленное занятие. Посмотри сам, они просто движутся. Хаотично.
— Зато можно следить за входами! Например, в гостиные факультетов. Или в замок.
— Когда нет никакого другого занятия, то да, — Азирафель заметил, как это расстроило Кроули, и поспешил подсластить пилюлю. — Но зато во время ночных дежурств ты всегда сможешь обнаружить нарушителей.
— Именно, — обрадовался Кроули. — Поэтому я заберу её себе.
Азирафель улыбнулся:
— Значит, ты решил озадачить людей Лорда написанием отчётов? Не слишком ли мелко?
— Пф-ф! Ангел, если даже демоны умудрились погрязнуть в бумажках, подбирая слова, то смертным велел... в общем, повелело мироздание. Ты не представляешь, сколько сил отнимает написание отчётов!
— Только вот толку в них никакого. Антихриста ты всё равно потерял.
— Мы потеряли, — поправил Кроули.
— Антихрист был потерян, — согласился Азирафель, — несмотря на твои бравые отчёты.
— Можно подумать, ты не докладывал своим.
— Я просто рассказывал, что всё идёт по нашему плану.
— Угу. А в итоге этот план оказался настолько непостижимым, что я даже рад, что мы очутились здесь.
— Кроули, но как же Армагеддон?!
— Если бы про ребёнка стало известно кому-то из наших, ни до какого конца света я бы просто не дожил. У нас не пишут строгие записки, предпочитая иные методы. И могу тебя уверить — очень действенные методы.
— Кроули, но нам же всё равно не удастся здесь отсидеться.
— Я очень надеюсь, что мы вернёмся, когда до нас уже никому не будет дела, а нашему начальству только и останется, что вяло переругиваться, выясняя, что пошло не так, и почему финал настолько непостижим.
— Кроули, но твои же всё равно спросят про ребёнка...
— А у меня будет алиби! Не был, не знаю, не замечал! И пусть теперь Хастур покрутится. Я-то пропал не по своей вине, а вот кое-кто не уследил.
Азирафель окончательно запутался. Ему даже на несколько мгновений показалось, что Кроули собирается остаться здесь навсегда, но ведь это не могло быть правдой? Или могло? Это у Азирафеля там был свой дом, коллекция книг, любимые ресторанчики, а квартира Кроули никуда не делась. Как и его машина. Пропали только цветы, но это такая мелочь, а ещё здесь не было начальства, что было несомненным плюсом. Для Кроули.
— Ты не хочешь возвращаться? — голос Азирафеля предательски дрогнул оттого, что перехватило дыханье.
Кроули несколько мгновений изучающе разглядывал Азирафеля, прежде чем ответить:
— Отнесись к этому, как к каникулам. Или отпуску. По паре месяцев за каждое тысячелетие... даже мало выходит.
— Не то чтобы ты сильно утруждался.
— Как и ты, ангел, — улыбнулся Кроули. — Именно поэтому так поздно и так недолго, но нам с тобой хватит. А то, что при этом мы решим проблему Антихриста, можно считать подработкой.
— А мы её решим? — Азирафель позволил себе усомниться.
— Обязательно. Событие такого масштаба одновременно изменит все реальности. Всё будет хорошо, ангел. Всё будет просто зашибись насколько прекрасно!
В отличие от Кроули Азирафель был реалистом и прекрасно знал, что если для этого будет хоть одна возможность — то всё пойдёт не так. Но ведь в их силах это предусмотреть и предотвратить? И надо сказать, справляются они довольно неплохо. Мальчика нашли, борца с ним тоже. Оставалось лишь проследить, чтобы никто не помешал, но для этого как раз и созывается целая армия Пожирателей смерти, до которой армии ведьмоловов Шедвелла было расти и расти. И всё-таки какое-то смутное беспокойство одолевало Азирафеля. Не иначе, шалят нервы.
***
Завтрак в Большом зале был по обыкновению уныл. Не выспавшиеся студенты вяло стучали ложками и запивали традиционную овсянку тыквенным соком. К счастью, за профессорским столом была возможность разнообразить меню, чем Азирафель и пользовался. Винки ему настолько в этом потакала, что даже завела специальную тарелку для Пушка, куда крошила печенье и фрукты. Дамблдор предложил пушистику пастилу и, не скрывая умиления, разглядывал, как быстро существо поглощает угощение.
— Аластор, а что если нам всем обзавестись такими фамильярами?
— Нет, Альбус, это будет слишком накладно. Попечительский совет разорится на печенье.
— Ты слишком строг к Совету.
— Нет, я слишком хорошо знаю его председателя.
Азирафель сделал глоток какао, размышляя о хитросплетениях правды и лжи, которой каждый раз его удивлял Барти, лихо играющий роль старого вояки. И ведь его слова, по сути, были правдивы, но вот лично он наверняка вкладывал в них несколько иной смысл.
— Ангел, с ним надо бы поговорить о вчерашнем...
Кроули, как никто другой, умел сказать о проблеме открыто и при этом сформулировать так, что его слова были понятны только тому, для кого предназначались.
— Я этим займусь, — улыбнулся Азирафель. — После завтрака.
— Будь так любезен, а то у меня уроки.
Так и получилось, что проходя мимо Барти, Азирафель пригласил его «на два слова», прекрасно зная, что у того сейчас по расписанию нет уроков. И пока Барти хромал до библиотеки, Азирафель не только успел распорядиться о десерте и фруктах, но и проследить, как расторопная Винки сервировала стол.
— Опять блинчики? После завтрака? — Барти довольно правдоподобно изобразил ужас.
— Это те-самые-блинчики, — Азирафель понизил голос до таинственного шёпота, — которые помогают поддерживать любую беседу.
— Неужели на Веритассеруме? — и заметив удивлённый взгляд Азирафеля, Барти пояснил: — Это сыворотка правды. И меня всё ещё поражает избирательность ваших знаний.
— Невозможно знать всё, — Азирафель погладил корешок книги, которую отложил себе для чтения.
— Вы, как всегда, правы. Даже когда читаете сказки.
— Иногда в сказках можно найти самую важную информацию, — улыбнулся Азирафель, откладывая в сторону немного потрёпанные «Сказки барда Бидля». — Но там не написано, зачем вам понадобилось ночью пробираться в кабинет Снейпа.
Барти казался смущённым:
— Понимаете, запасы Оборотного зелья не бесконечны. Особенно, если его употреблять регулярно.
— Но я уже выяснил, это зелье относится к списку «Б», а значит, его просто не может быть в кабинете зельеварения, если его хозяин не нарушает закон.
— Конечно, он ничего не нарушает, — Барти скривился, как от зубной боли. — Это же Снейп! То есть, разумеется, он нарушает, но тщательно скрывает.
— Вы искали его тайник?
— Нет, я искал ингредиенты, чтобы сварить зелье самому.
— А вы умеете?
Судя по удивлению Барти, вопрос Азирафеля был дурацким, но кого могли смутить такие мелочи?
— Умею.
— А меня научите?
В конце концов, любопытство Кроули не было его эксклюзивным правом, и Азирафелю тоже бывало интересно попробовать что-то новое. Барти пообещал научить. Что ж, теперь можно поговорить и о более значимых вещах.
15.08.19Азирафель мог только умиляться, глядя как Винки откровенно ухаживает за Барти, подкладывая его любимые блюда. А тот, казалось, её стараний и не замечает, полностью погружённый в собственные мысли. Хотя, скорее всего, для этого мира такое отношение к эльфам было обыденным. Даже к эльфам-леди. Азирафель не торопил события, уверенный, что Барти сам заговорит на нужную тему, и не прогадал.
— Я не знаю, что мне теперь делать, — Барти перестал облизывать ложечку и отложил её в сторону, с надеждой глядя на Азирафеля. — Повелитель сочтёт это предательством.
— Но вы же не поменяли своих планов по его возрождению.
— Нет, но... вы не представляете, через что я прошёл, чтобы заслужить Метку! Я носил её, как орден, как награду... как знак принадлежности к элите, к группе, где меня ценят...
— Это был всего лишь знак, — мягко перебил его Азирафель, — который не меняет вашей сути.
— Я не знаю, кто вы и откуда, — в голосе Барти сквозило отчаяние. — Ваш спутник называет вас ангелом, и вы достаточно добры, чтобы заслужить это прозвище, но вы ничего не понимаете!
— Так объясните.
— Я пытаюсь. Но вы настолько уверены, что сделали благое дело...
— Вы в этом сомневаетесь?
— Вы меня не слышите! — Барти подтянул колени к животу и обхватил их руками, в своём горе становясь похожим на брошенного щенка. — У меня кроме этого дела не осталось ничего. Ни дома, ни семьи, ни работы, у меня даже не осталось никаких интересов, я всё, абсолютно всё отдал Ордену. До самого дна... я пустой, понимаете? Больше всего на свете я желал возрождения Тёмного Лорда в его былом величии. Он был страшным человеком: опасным, не умеющим прощать, жестоким, сильным — и он щедро делился этой силой. Рядом с ним забывалось абсолютно всё.
— Разве это хорошо? — осторожно поинтересовался Азирафель.
— Это... это прекрасно! Для меня не было ничего лучше, чем служить Господину, жить его делом, питаться его силой, становясь сильнее и лучше. А что теперь?! — Барти оскалился, напоминая безумца, беснующегося у костра, куда вот-вот отправят ведьму. — Что теперь? Что?!
— Я всё ещё не понимаю, как можно лишить всего этого, стерев с кожи небольшую картинку.
Наверное, для Барти назвать Тёмную Метку картинкой было сродни святотатству, потому что он вдруг выхватил палочку, направляя её на Азирафеля. Как ребёнок, честное слово! Неужели он так ничего и не понял? Повинуясь лёгкому движению пальцев Азирафеля, палочка просто исчезла, хотя будь на его месте Кроули, это простое действие превратилось бы в целое представление. Возможно, даже с фейерверками.
— Успокойтесь, Барти. Нам обязательно нужно всё обсудить, и я обещаю, что не только вас выслушаю, но постараюсь понять. Вы просто должны знать, что я не желаю вам зла и хочу помочь.
— Вы вернёте мне Метку?
— Я сделаю всё, что будет нужно. Хотите ещё мороженого?
— Как вы можете... в такой момент?!
— Кроули любит всё делать стильно, — улыбнулся Азирафель, — а я — с удовольствием. И чаще всего это не противоречит одно другому. А как предпочитаете действовать вы?
— Быстро!
— А вот здесь у нас с вами будут сложности, — Азирафель удручённо покачал головой и потянулся за булочкой. — Удовольствие приятнее растягивать, а любая быстрота мешает наслаждаться.
— Даже если это наслаждение скоростью?
Как бы Кроули ни отпирался, это точно был его сын!
— Пожалуй, мы всё-таки договоримся, — снова улыбнулся Азирафель. — Кстати, палочка дожидается вас в вашей спальне под подушкой.
— Вы её не уничтожили?
— Зачем? Просто убрал на время разговора, которому чудесным образом не сумеет никто помешать. Берите уже мороженое, это ваше любимое.
Барти послушно взял вазочку с мороженым и, прежде чем заговорил, немного отъел. Не скрывая удовольствия. Азирафелю очень нравился такой подход.
— Скажите, а вы по-прежнему собираетесь возрождать Тёмного Лорда?
— Да.
— Но зачем тогда Кроули обучает Поттера? Этот трюк с метлой... и вообще... для ритуала потребуется взять кровь Поттера. Без его согласия. Вы уверены, что...
— А вы сомневаетесь? Наша задача довести мальчика до финала Турнира, это же был ваш план. Или я что-то путаю?
— Нет, но... — Барти обнажил левое предплечье, начиная ногтем рисовать там змею. — Вы хотите занять моё место возле Повелителя?
— Нет.
— Но тогда я ничего не понимаю. Я не могу представить, чтобы вы или Кроули служили Повелителю. Вы хотите подчинить его себе? Тоже нет... тогда бы вы не стали участвовать в его возрождении. Я не понимаю логики происходящего... и я не знаю, что теперь делать.
— Скажите, Барти, что вас сильнее пугает: это непонимание или же потеря места в Ближнем круге?
— Меня? — Барти тянул время, словно пытаясь угадать правильный ответ, а потом решился: — Я потерял себя, Азирафель. И мне страшно, потому что я теперь не верю себе. Но если я пойду дальше, то я безумно боюсь, что вся моя прежняя жизнь окажется ложью, и тогда всё было зря, всё: кровь, грязь, Азкабан, безумие, смерть... Скажите, вы когда-нибудь с таким сталкивались?
— Я такое видел, — осторожно признался Азирафель. — Со стороны.
— И как?
— Не понравилось.
— Вот и мне... не нравится...
— Знаете, Барти, я много чего видел, но мне очень редко встречались люди, которые не боятся смотреть в эту бездну.
Азирафель покривил душой, потому что обо всех таких случаях знал из книг. А вот лично он как-то не сталкивался ни с чем подобным. В большинстве смертные предпочитали жить иллюзиями и делать как все. Даже если «все» отправляются забивать камнями чьего-то соседа, виновного в мелком прегрешении, доказывать которое никому и в голову не придёт.
— Я им завидую. Потому что боюсь, — усмешка Барти стала похожа на оскал, он быстро облизнул пересохшие губы, прежде чем продолжить: — Чтобы заслужить эту Метку, я делал слишком много такого, о чём вспоминал, лишь когда появлялись дементоры.
Про дементоров Азирафель уже читал, но плохо понимал, что они собой представляют. Особенно когда говорилось, будто они наловчились высасывать душу при поцелуе. Наверняка эти байки были придуманы, чтобы их не пытались соблазнить.
— Это стражники Азкабана?
— Именно, — Барти зажмурился. — Жуткие твари. Когда они появляются в коридоре, стены сразу же покрываются инеем, и даже дыханье замерзает. Они плывут в воздухе, не касаясь земли, а тебя начинают посещать самые ужасные воспоминания... говорят, что они питаются человеческой радостью. Вздор! Они любят страх, дикий ужас, вину, боль... именно это они вытаскивают на поверхность души и наслаждаются... как вы блинчиками...
Сравнение было столь отвратительным, что Азирафель невольно отодвинулся от стола, гадая, сколько правды скрывает этот бред, и искренне жалея Барти, здравость рассудка которого стала вызывать сомнения. А он продолжал:
— Беллатрикс говорила, что им ничего не стоит пробраться сквозь решётку камеры, и отогнать их можно было только хорошими воспоминаниями, от которых они бежали, как демон из церкви... вот только где взять эти хорошие воспоминания? Их не было тогда, и их нет сейчас, — Барти тоскливо вздохнул и снова забился в угол дивана, обнимая себя руками. — Я сделаю всё, чтобы туда не вернуться.
Азирафелю было настолько невыносимо слушать эти воспоминания, что он в очередной раз преступил Соглашение, одаривая бедолагу благодатью. Его хотелось завернуть в одеяло, и сначала погладить по голове, а потом ласково растрепать волосы, изгоняя прочь дурные мысли. А ещё напоить какао, с булочкой. Барти, очевидно, был слишком восприимчив к такому чуду, потому что мгновенно расслабился и даже улыбнулся, прошептав:
— А сейчас я держу в плену человека, и за это меня точно казнят... если не вернётся Тёмный Лорд.
Вот же бедолага-то!
— Он вернётся, Барти, и всё будет хорошо.
16.08.19***
Завтраки в Большом Зале Азирафель не любил даже при том, что подбором блюд для него занималась Винки. Слишком многолюдно, слишком шумно и невозможно сосредоточиться. А ведь ему было о чём подумать! Начиная от неумолимо надвигающегося Армагеддона и заканчивая признанием Барти о пленнике. Почему-то раньше, когда Кроули говорил о том, что демону и в голову не придёт то, что придумает смертный для истязаний себе подобных, казалось, что это просто кокетство. Азирафель видел в его словах лишь способ сообщить о том, что сам он вовсе не занимается непотребствами и не может отвечать ни за Нерона с его оргиями, ни за инквизицию, ни за многочисленные войны по самым разнообразным поводам, ни за издержки судебной системы с её наказаниями... ни за сына...
Глядя на Барти, Азирафель волей-неволей задавался вопросом, насколько похожими были их падения. Про себя Кроули всегда сообщал, что он не столько пал, сколько скатился, и Азирафелю всегда хватало этого объяснения. Да что объяснения! Азирафель побоялся спросить его даже о том, каким образом Кроули добыл эту недавнюю карту. А вдруг бы в ответ услышал что-то неприемлемое для себя? Азирафель и сам знал, что такой подход в корне неверный, но за много лет привык к такому, да и не общались они с Кроули настолько тесно, чтобы был повод задуматься. Сейчас же повод был.
Азирафель пил какао, почти не чувствуя вкуса и не получая былого удовольствия. Он никак не мог определиться, что же ему делать с этим внезапным прозрением. Барти, определённо, нуждался в помощи. Барти был грешником, который стоял на пороге раскаяния, а Азирафель был тем, кто мог ему помочь. Всё логично, да? Но почему тогда это не работало в случае с Кроули? Чем он был хуже Барти? Разумеется, демонами так просто не становятся и всё такое... но ведь речь идёт о помощи! Разве Она не заинтересована в спасении души? Почему же Она говорит о непрощении?!
— Ангел, сделай лицо попроще, ты всё-таки среди детей. Ты, случайно, не заболел?
— Нет, а в чём дело?
— Твои блинчики с черникой... — Кроули поиграл бровями.
— Что с ними-то не так?
— Они остыли.
Лицо Кроули должно было изобразить ужас, но кто бы ему поверил?! Азирафель со вздохом взглянул на него и подвинул тарелку с блинчиками поближе к себе. Всё-таки вкусная пища могла сделать этот мир чуть лучше. Кроули едва слышно хмыкнул и, заговорщически понизив голос, прошептал:
— Ты помнишь, что сегодня собрание?
— А можно не ходить?
Кроули покосился на Дамблдора и покачал головой:
— Даже не думай! Страдай, как все.
Можно подумать, что все страдали! Ну, за исключением Кроули... и Барти... и Снейпа... и Хуч... и... м-да! Проще вспомнить того, кто получал от этих собраний удовольствие. Ну, допустим, не удовольствие, а развлечение, и не получал... Чёрт! Чем больше Азирафель вникал в дела смертных, тем сильнее вязнул в их проблемах, решить которые не могло ни одно благословение. Всё сами — в этом была их сила, но одновременно и слабость.
— Ангел, ты меня пугаешь!
— Интересно, чем?
— Никогда не видел, чтобы у блинчиков была конкуренция.
Отвечать Азирафель не стал, потому что в этот момент поймал настороженный взгляд Барти и понял простую вещь — для того, чтобы помогать, совершенно необязательно судить. Совершенно. Необязательно. Судить. А ещё Азирафелю стало ясно, что только что он сделал выбор. Настолько осознанно, будто обладал собственной волей. Толкал ли его этот выбор навстречу падению? Кто бы знал... Но почему-то возникла уверенность, что само появление этого выбора было частью того самого непостижимого плана. По крайней мере, оно вполне могло им быть!
На собрание Азирафель отправился в самом отличном настроении. Наверное, это было немного глупо, но ему очень хотелось подчеркнуть особенность этого дня. Именно поэтому он щедро делился благодатью, просто потому, что мог. Равновесие и без того было нарушено.
— Итак, коллеги, — Дамблдор с улыбкой оглядел всех поверх очков. — Сегодня я бы хотел обсудить два вопроса.
— И что, даже жаловаться не будем?
Хуч крутила на пальце кольцо, странность которого не давала покоя Азирафелю ровно до тех пор, пока он не вспомнил, где видел точно такие же. На таких круглых штуках, которыми смертные убивали друг друга, и название которых было связано с едой... такие фрукты... с зёрнышками...
— Роланда, вам есть что сказать?
— Мне всегда есть что сказать, но сейчас я хочу жаловаться!
— Но... на кого? — Дамблдор казался сильно удивлённым, наверное, потому что Хуч предпочитала действовать, а не искать справедливости.
— Не на кого, а на что! Альбус, у нас совсем нет свободного времени!
Спраут тут же сняла свою необъятную шляпу и тихо, но довольно отчётливо заметила:
— Бездельничать надо меньше!
— Кто бы говорил, — язвительно отозвалась Хуч. — Тебе рассказать, каким стишкам учат студентов твои мандрагоры?
Дамблдор решил загасить скандал в зародыше:
— Хочешь конфетку, Помона?
Побагровевшая Спраут взяла предложенную конфету, тут же превратившись в крупную канарейку. И пока Дамблдор водил над ней палочкой, пытаясь снять чары, оживившийся Кроули взял слово:
— Обратите внимание, коллеги. Так действует канареечная помадка, последнее изобретение близнецов Уизли. Я всем настоятельно рекомендую не принимать угощений от студентов и не брать незнакомую еду, чудом очутившуюся в вашей тарелке!
— Кроули, это ваши шуточки? — возмущённо зашипела Макгонагалл.
— Я лишь предупредил и умываю руки!
Упоминание чуда навело на мысль, что Кроули всё же приложил к этому руку, но Азирафель решил его не выдавать. В конце концов, не произошло ничего страшного, а наглядность — лучший способ усвоения любого материала. Дамблдор если и был с этим не согласен, то промолчал, к тому же именно он угостил конфетой. Тем более Спраут уже превратилась обратно и явно не собиралась больше участвовать в прениях, предпочитая спору обиженное сопение. Но вот Хуч останавливаться не собиралась:
— Канареечные помадки, безусловно, чудесны, но свободного времени не добавляют.
— Вы что-то хотите предложить? — взгляд Дамблдора сверкнул неподдельным интересом.
— Да! — Хуч встала перед графиком дежурств. — Предлагаю начислять баллы за успешные дежурства.
— И что нам это даст?
— А эти баллы будут давать право на небольшие увольнительные, — Хуч упёрлась руками в бока, явно собираясь бороться за каждый час, проведённый вне замка.
— Но это невозможно, дорогая, — вмешался Флитвик. — Как мы переведём успешность дежурства на баллы?
— Элементарно! Каждый пойманный нарушитель — один балл!
— Они обычно нарушают парами, — вкрадчиво заметил Снейп.
— И? Одного часа всё равно мало! — Хуч свысока оглядела коллег. — Что скажете, Альбус?
— Это непростой вопрос. Надо завести сравнительную статистику, посчитать...
Довольный происходящим Кроули склонился к плечу Азирафеля и прошептал:
— И что я тебе говорил, ангел? Всё сами, даже бюрократию!
Но Дамблдор не слишком приветствовал такие инициативы снизу, а потому мягко увёл разговор в сторону следующего задания турнира. Оказалось, что золотые яйца, отобранные чемпионами у драконов, на самом деле подсказки, расшифровав которые, претенденты на Кубок должны понять смысл следующего задания и успеть к нему подготовиться.
— У нас нет золотых яиц, Альбус, — не выдержал Кроули. — Нам можно и сказать, в чём суть следующего задания.
Дамблдор явно хотел сохранить интригу, но Кроули поддержали остальные профессора, и директору пришлось сдаться:
— Следующий тур пройдёт на дне Чёрного озера, где наши чемпионы будут спасать своих друзей от морского народа.
— Вы это серьёзно? Вот сейчас это было серьёзно?! — возмутился Кроули.
— Я понимаю, вы волнуетесь за детей, но уверяю, это самое безопасное задание из всех. Я договорился с морским народом. Всё, чем рискуют наши чемпионы — это время.
Дамблдор решил, что этого объяснения достаточно, но он плохо знал Кроули.
— Безопасность — это, конечно, прекрасно, но вы подумали о зрителях? Два часа сидеть на холоде, пялясь на гладь озера... вы серьёзно, Альбус?!
— Это обычная практика, — попытался понизить накал страстей Дамблдор. — Всегда так было.
— Значит, теперь будет по-другому! С каждым чемпионом мы отправим оператора с камерой, над озером установим экран... четыре экрана! — Кроули пощёлкал пальцами, высекая искры, и только тогда заметил недоумение на лицах коллег. — Вы что, шоу никогда не видели?!
— Нет, — ответила за всех Хуч. — Но это же надо организовать...
— Именно! Вы возглавите организационный совет, я набросаю сценарий.
— А деньги? — насторожился Дамблдор.
— Пожертвует Попечительский совет! — отрезал Кроули. — Шоу должно продолжаться!
17.08.19Дамблдор улыбнулся как человек, заранее уверенный в своём выигрыше, и предложил:
— А не могли бы вы, мой дорогой ма... Кроули, лично попросить это пожертвование?
— Дорогой Альбус, — подхватил ласковый тон Кроули, — вы словно сомневаетесь в возможностях нашего Попечительского совета.
— Скорее, в его желании тратить деньги на «увеселения, не относящиеся к обучению детей», — вздохнул Дамблдор. — Увы, Люциус Малфой не транжира.
— Даже когда речь идёт о престиже? — Кроули потёр руки. — Я не сомневаюсь в его щедрости.
Конечно же, Кроули не сомневался! Азирафель опустил взгляд, чтобы ничем себя не выдать, представляя, как новоявленный Тёмный Лорд собирает «добровольные пожертвования» со своих вассалов. Хорошо, что Дамблдор не знает об этих играх! С него сталось бы озадачить адептов тёмного Ордена оплатить ремонт стадиона или постройку новых теплиц. Мило улыбаясь и сетуя на подагру.
— Я в вас верю, дорогой Кроули. Пожалуй, мне следует больше доверять молодым, — Дамблдор поправил очки и продолжил: — Но прежде, чем мы подойдём ко второму состязанию Турнира, нас ждёт Святочный Бал.
— О нет! — Снейп прикрыл глаза ладонью.
— Вы что-то сказали, Северус?
— Альбус, а нельзя обойтись без бала? Если уж мы и так планируем повеселиться на Турнире? — кисло скривился Снейп. — Вы же сами знаете, каково это.
— Знаю, — мечтательно улыбнулся Дамблдор. — Это прекрасно.
— Может, ограничимся праздничным ужином? — предложила Хуч.
— Роланда! — глаза Макгонагалл стали едва ли не больше стёкол её очков. — Ты же всегда любила повеселиться...
— Я и сейчас люблю, — пробормотала Хуч, отворачиваясь от недавней подруги. — Но у меня могут быть особые обстоятельства.
Снейп, получивший поддержку, откуда не ждал, мгновенно воодушевился:
— Вот видите, Альбус! Этот бал никому не нужен! Пустая трата времени.
— А мне кажется, это будет мило, — Трелони, обычно предпочитающая отмалчиваться, вдруг встала и, по-цыгански тряхнув всеми своими шалями, блаженно зажмурилась. — Бал — это же так чудесно! Молодость! Страсть! У-ух!..
— Книги по порнографии, — ехидно закончила Хуч. — Уж вам бы помалкивать, дорогая Сибилла.
— А почему, собственно, нет? — Флитвик даже встал, чтобы его было лучше видно. — Мой хор как раз разучил несколько новых рождественских гимнов.
— Можете начинать их петь за завтраком, чтобы новизна никому не застила глаза, — перебила его Хуч. — Вот увидите, кроме геморроя этот бал нам ничего не принесёт!
— Как ты сказала, Роланда? — оживилась Спраут. — Похоже на название новой песни «Ведуний». Я запишу.
Хуч презрительно поджала губы:
— Это название болезни, Помона.
— Надо же... и что болит?
— В твоём случае — мозг!
— Не ссорьтесь, дорогие, — Дамблдор миролюбиво поднял вверх ладони. — Раз уж мнения у нас так радикально разделились, я предлагаю проголосовать.
«Против» подняли руки только Хуч, Снейп и Кроули. Азирафель решил воздержаться, потому что не видел в бале ничего плохого, но не хотел расстраивать Кроули разногласием по такому несущественному вопросу. Будто мало им было других расхождений во взглядах! Барти явно голосовал в соответствии с легендой: ведь все знали, что Хмури — человек Дамблдора, а сам он наверняка не собирался веселиться.
— Почти единогласно, — сладко улыбнулся Дамблдор. — Вот и славно! А теперь давайте обсудим обязательные танцы.
— Началось, — прошипел из своего угла Снейп.
Азирафель уже приготовился слушать ценные мнения коллег о том, какие танцы считать обязательными, но Дамблдор снова его удивил, обратившись с вопросом:
— А вы танцуете, дорогой Азирафель?
Вопрос застал врасплох, поэтому он покачал головой:
— Нет... — и твёрже добавил: — конечно, нет! Никогда не умел.
Азирафель лукавил. Немногим более чем сто лет назад он посещал один закрытый танцевальный клуб на Портленд-плейс, где разучил очень зажигательные па. Танец назывался «гавот», и было жаль, когда он окончательно вышел из моды. Тот клуб, кстати, просуществовал дольше, но Азирафель перестал его посещать — другие танцы его не прельщали, а регулярные странные намёки завсегдатаев клуба изрядно надоели.
— Жаль, — улыбнулся Дамблдор, — но я думаю, и без вас хватит волонтёров.
— Кого? — изумилась Спраут.
— Так у магглов называются люди, бескорыстно предлагающие свою помощь.
— Интересно, в чём? — хмыкнула Хуч.
— Роланда, мне, безусловно, нравится ваше революционное настроение, но постарайтесь держать себя в руках, — в тихом голосе Дамблдора зазвенел металл. — С этого дня, дорогие коллеги, и до... скажем, двадцатого декабря каждому из вас нужно будет провести занятие с участниками бала. Обычно это была обязанность деканов — не хмурьтесь, Северус, от этого появляются морщины, — но в этом году нам нужно собрать все свои силы, ведь речь идёт о престиже...
На этот раз все покидали собрание крайне недовольными. Даже Азирафель находился в лёгком недоумении из-за того, что оказался в этом «чёрном списке», что уж говорить о Кроули?! Он метался по гостиной Азирафеля, как тигр по клетке, бормоча что-то нечленораздельное. Наученные горьким опытом овечки сомкнули ряды и тревожно следили за его перемещениями, готовые начать движение. Азирафель же просто попросил у Винки какао с венской булочкой и решил, что посвятит свой урок истории танца — это решение окончательно примирило с действительностью. Наконец Кроули остановился, и на его губах заиграла настоящая дьявольская усмешка:
— Что ж, я научу их!
— Кроули...
— Ничего криминального... ничего, ангел... звездой этого бала буду я!
Уж в этом-то Азирафель не сомневался. Если Кроули хотел быть звездой, то оставалось только отойти в сторону, чтобы не растоптали фанаты.
— Не забудь пригласить Скитер, — только и смог ответить Азирафель.
— Уж ее-то непременно. А глава Попечительского совета будет в числе приглашённых?
Азирафель не был уверен, но подтвердил, так как маленькие чудеса никто не отменял:
— Разумеется.
Кроули снова усмехнулся, но больше на эту тему ничего говорить не стал, переведя разговор на возможности Карты в деле поимки нарушителей. Что навело на мысль:
— Послушай, а Карта может показать появление той-самой-собаки?
Кроули озадаченно уставился на него, а потом хищно оскалился:
— Ну, конечно же! Ещё Поттер... и братья Уизли...
— Ты меня не понял.
— Отлично понял, ангел! Я буду следить по Карте за Поттером и наверняка не пропущу появление адской сущности. Мне даже кажется, она будет обозначена красной точкой.
В этом Азирафель вовсе не был уверен, но не собирался отвлекать демона от цели. В конце концов, Армагеддон грозил всем, а Поттер был в нём ключевой фигурой. Кроули был слишком возбуждён, чтобы сидеть на месте, а булочки его не прельщали, воспитание овечек тоже не приносило былого удовольствия, поэтому Азирафель не удивился, когда тот сказал:
— Ты как хочешь, ангел, а я немного проветрюсь, — Кроули потянулся и, пританцовывая, направился к выходу, словно невзначай добавив: — Я собираюсь проехать вокруг озера на машине... если вдруг тебе это покажется интересным...
— Спасибо, но я лучше останусь здесь.
Азирафель проводил взглядом чем-то недовольного Кроули и, решив, что проветриться ему не помешает, спокойно выпил какао, насладился свежей выпечкой и, вспомнив о недавно обнаруженной кладовой, отставил в сторону чашку. Ему еще тогда показалось, что в глубине комнаты стоял стеллаж с книгами, и прямо сейчас захотелось в нём покопаться. В таких местах велик шанс отыскать настоящий бриллиант, а та коллекция, судя по всему, совершенно ничейная.
Комнату Азирафель нашёл сразу, но на этот раз она выглядела гораздо больше. И конечно же, в глубине обнаружились стеллажи с книгами. Оглядевшись, он не придумал ничего лучше, как подтащить поближе большое кресло, в котором удобно устроился, чтобы осмотреть находки. Чего здесь только не было! У Азирафеля даже затеплилась надежда обнаружить «Превосходные и Недвусмысленные Пророчества Агнессы Псих», но вместо этого он вытянул с полки «Волхование всех презлейшее» и погрузился в чтение.
18.08.19Азирафель считал, что за шесть тысячелетий неплохо узнал смертных, и полагал, что они смирились с короткой земной жизнью и не ропщут. Именно по этому поводу не ропщут, а так-то смирение до сих пор не вошло в число обычных добродетелей. Но то, что придумали маги, стало для Азирафеля крайне неприятным открытием. В погоне за бессмертием они додумались до раскола души. Причём, помещая осколки в предметы, они считали, что тем самым обретают вечную жизнь. Ну, не идиоты ли?!
Ущербными расколотыми душами не интересовались ни Наверху, ни Внизу, а уходить в небытие только из-за страха смерти было невероятно глупо. Азирафель не мог понять, как можно убивать изначально бессмертную душу ради продления агонии тела, а потому несколько раз перечитал заметку про хоркруксы, в надежде, что всё-таки ошибся. Но нет — это была всё та же непроглядная реальность, ещё и испещрённая многочисленными заметками на полях книги.
Азирафель ради любопытства попытался разобрать угловатый почерк и сам не заметил, как увлёкся чтением ремарок. Судя по всему, книга попала в руки подростка, к слову, весьма одарённого, и тот решил, что нашёл панацею от всего. Раскалывать душу только один раз ему показалось мелким и недостойным, поэтому он решил остановиться на числе «семь». Но больше всего Азирафеля смутила надпись «7-1=6» и рядом многократно подчёркнутое слово «дневник». Догадка показалась чудовищной, чтобы в неё поверить, но по-другому всё объяснить не выходило.
Книга словно обжигала руки, и Азирафель положил её обратно на полку, но потом подумал и решил забрать. Ему срочно нужно было показать её Кроули и послушать, что он скажет. Он вполне мог прийти к каким-то иным выводам, с такой-то фантазией, к тому же всё ещё оставалась вероятность ошибки.
— Кроули! Кроули, где ты, когда так нужен?!
В комнатах у Кроули было темно и пусто, и Азирафель запоздало вспомнил о том, что тот собирался «покататься вокруг озера». Нашёл же время!..
— Ангел, что случилось?
— Как хорошо, что ты вернулся, — обрадовался Азирафель.
— Ты скучал? — настороженно поинтересовался Кроули.
— Конечно же, нет! Смотри, что я нашёл.
Книга не вызвала ни малейшего интереса.
— Я похож на того, кто читает, чтобы уснуть?
— Ты похож на того, кто умеет читать. Давай же...
— Оставь мне, я ознакомлюсь.
На языке Кроули это означало «заброшу подальше и скажу, что не понравилось». Понятное дело, что Азирафеля такой вариант развития событий не устраивал.
— Нет, прочитай при мне, и мы обсудим.
— Ангел... — лицо Кроули исказила гримаса отвращения. — Давай не сейчас?
— Сейчас, — Азирафель кивнул, подтверждая свои слова. — Это относится к нашему делу.
— Которому из? В последнее время список дел неприлично разросся.
— Кроули, просто прочитай всё, а потом скажи, что ты об этом думаешь. Особенно про заметки на полях.
— Ангел, но я никогда не вступал в твой клуб оголтелых букинистов, чтобы ты требовал...
— Кроули, пожалуйста, — Азирафель ласково погладил его по руке. — Я очень тебя прошу.
Аргумент оказался весомым, и других не потребовалось — Кроули недовольно взглянул на Азирафеля и открыл книгу. Однако после пары страниц он явно заинтересовался, и дело пошло на лад. Через восемь минут в руке Кроули появилась бутылка коньяка, с которой он покончил к окончанию чтения. Азирафель терпеливо ждал, наблюдая за ним в зеркало, чтобы не отвлекать. Какое всё-таки у Кроули было выразительное лицо: удивление, сомнение, восторг, злость, непонимание... снова удивление... Азирафелю не надо было заглядывать в книгу, чтобы понимать, что именно Кроули сейчас читает, и всё же его реплика застала врасплох:
— Ангел, но ведь это же наш Лорд!
— Ты тоже так думаешь?
— Это очевидно! Всё сходится.
— А разве это не может быть что-то другое?
— Что?
— Вдруг эту книгу читал кто-то другой?
— Муравьед? Не смеши меня, ангел! Тёмный Лорд, будучи подростком, прочитал то, что не следовало, и идеи этой книги оказали пагубное влияние на неокрепший ум. Феерический идиот! Мало ему одного осколка — ему семь подавай! Малфой, кстати, здорово влип — я бы не простил потерянного куска души. Даже если во всём виноват Поттер. Зато теперь понятно, как он собирается возрождаться. Дай угадаю — плотью будет жертвовать наш Барти?
Азирафель до такого ещё не успел дойти, но зато ужаснулся, представив, как Барти отсекает себе что-нибудь ненужное... хотя, столько лет живя в человеческом теле, он ещё не обнаружил ничего лишнего — венец творения, иначе не скажешь.
— Ангел, мне это не нравится, — категорично заявил Кроули. — Всё-таки перед ритуалом надо бы с ним пообщаться.
— Не вижу в этом проблемы. Но что будем делать с его ущербностью? В таком виде Лорд не сможет исполнить свою миссию.
— Не сможет, — согласился Кроули.
— Мы и так уже влезли в дела смертных, — тяжело вздохнул Азирафель. — Деянием больше, деянием меньше... никто и не заметит.
— Это ты сейчас меня или себя уговариваешь?
— Это я сейчас пытаюсь разобраться.
Кроули аккуратно снял очки и долго протирал стёкла, задумчиво поглядывая на Азирафеля:
— Зря я перестал просматривать воспоминания Дамблдора. Мне кажется, я видел в одном из них эту книгу. Надо бы его навестить.
— Ты опять хочешь, чтобы он тебе подсунул фальшивку?
— А что ты предлагаешь?
— Может, просто с ним поговорить?
— Ангел, иногда ты меня пугаешь своей наивностью. Поговорить мы с ним сможем, только если погрузим в транс. И то он вполне может обойти непрямые вопросы, — Кроули уныло скривил губы. — Но для начала всё же надо выпотрошить Малфоя.
— Кроули, надеюсь, это было образное выражение?
— Надейся. Но Малфой расскажет мне всё про тот дневник. Чтобы окончательно убедиться. Он как раз должен принести отчёты. Вот и совместим приятное с полезным.
Азирафеля порой удивляла демоническая логика:
— И что там может быть приятным?
— А отчёты? — искренне удивился Кроули. — Мне никогда не удавалось побыть проверяющим. А я точно знаю, где искать неточности.
— Ещё бы! Уж ты-то точно.
— Не цепляйся к словам, ангел. И если хочешь, то можешь помочь мне с проверкой отчётов. А если не понравится, напишешь им строгую записку. Наверняка тебе тоже этого хотелось.
В глубине души Азирафель был уверен, что он бы гораздо лучше справился с наставлениями, чем Гавриил или даже Михаил. Но, с другой стороны, Пожиратели смерти далеко не ангелы, поэтому и методы должны немного разниться. Скажем, строгий выговор. Построить всех, вызвать отличившегося, а там уже не выбирать слов, и не только слов — Филч частенько упоминал розги. Азирафель ужаснулся собственным мыслям.
— Да, пожалуй, стоит ограничиться запиской. И приложить к ней...
— Розгу, — закончил за него Кроули. — Или галстук сицилийской расцветки. Их надо держать в страхе, чтобы не наделали глупостей.
Иногда Азирафелю казалось, что Кроули просто любил пугать, но, скорее всего, это играло воображение. Кроули не такой.