Название:
Не тот мальчикАвтор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: Азирафель, Кроули, А.Дамблдор, Л.Малфой, С.Снейп, С.Блэк, Г.Поттер и все-все-все)))
Жанр: экшн, приключения, юмор
Рейтинг: ???
Краткое содержание: Бог не играет со Вселенной в кости. Её игра изящна и непостижима. Если, конечно, это её игра.
Предупреждения: АУ обоих канонов
1 часть2 часть3 часть4 часть5 часть6 часть7 часть8 часть9 часть10 часть11 часть12 часть13 частьчитать дальше***
Авроры покинули Хогвартс в некотором смущении, что ничуть не удивило Азирафеля. Всё-таки они были всего лишь людьми и могли стыдиться своих ошибок. Профессора не спешили покидать кабинет Дамблдора, и пока директор отправился провожать непрошенных гостей, попытались выяснить подробности произошедшего. Первой не выдержала Хуч:
— Азирафель, милый, может быть, вы нам всё-таки расскажите, что это было?
— Вы же всё видели сами, — улыбнулся он.
— Да что мы тут видели?! — Хуч пошла в наступление. — Сначала Ричардсон допрашивал Снейпа, потом Филча, потом устроил им очную ставку, а мы всё это время томились в неведении. Потом он начал вызывать нас поодиночке и задавать дурацкие вопросы...
— Дурацкие? — оживился Флитвик. — Он у вас тоже спрашивал, сколько раз за ночь вы просыпаетесь?
— Я не засыпаю так рано, чтобы просыпаться, — отрезала Хуч. — У меня он спрашивал, с кем я сплю.
— И с кем же?! — Макгонагалл даже привстала, чтобы лучше видеть.
— Не важно, — отмахнулась Хуч.
— То есть Ричардсону вы сказали, а своим коллегам... — Спраут сняла шляпу.
— Не собираюсь! — Хуч сложила руки на груди и вновь обратилась к Азирафелю: — Пожалуйста, а? Как вы это сделали?!
— Простите? — Азирафель улыбнулся. — Что сделали?
— Вот это вот всё, — Хуч махнула рукой в сторону окна, из которого хорошо были видны уходившие авроры.
— Они просто ничего не нашли.
— Это у Снейпа-то?!
— А почему, собственно... — возмутился Снейп.
— Ах, помолчите, дорогой! Мы всё про вас знаем, но это не значит, что собираемся доносить.
— И правда, — Макгонагалл с интересом уставилась на Азирафеля, — расскажите.
— А почему никто не спросит меня?! — в голосе Кроули появились шипящие звуки. — Между прочим, я тоже там был.
— Вы меня, конечно, извините, — вздохнула Макгонагалл, — но вы же, как Снейп, начнёте всё отрицать, а мистер Азирафель...
— Был вместе со мной, — любезно оскалился Кроули. — И, мне кажется, стоит дождаться директора, чтобы не рассказывать дважды.
Немного подождать коллеги были согласны, ради этого они были готовы забыть о своих незначительных разногласиях и объединиться. Азирафель прекрасно понимал, о чём собирался поведать Кроули, и ему было интересно, как он это сделает.
Дамблдор, похоже, разделял интерес Азирафеля, потому что появился гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и сразу же уселся в своё кресло, готовый слушать. А Кроули не заставил себя ждать. Он красочно описал, как, рискуя репутацией, отправил сову с письмом Малфою, чтобы тот не позволил замять это дело. Как сновали по школе дементоры, наводя страх и ужас. Как эти дементоры напали на Малфоя, и как тот их уничтожил, едва не лишившись если не жизни, то души. Кроули в красках описал бой, и если даже Азирафель почти поверил, что так всё и было, то чего уж говорить об остальных коллегах?!
Наконец Кроули спрыгнул со стула, на который вскочил, с жаром расписывая победу над вторым дементором, и скромно закончил:
— Вот, собственно, так всё и было.
— А что же тогда делали вы? — бесхитростно поинтересовался Хагрид.
— Как «что»? Мы наблюдали. Именно в этом ведь заключалась наша миссия.
Довольный рассказом Дамблдор горячо поблагодарил Кроули и напомнил профессорам о запертых в гостиных студентах. Пока коллеги расходились, Азирафель подошёл к Барти и незаметно сжал его руку, подбадривая и возвращая способность становиться собой. В ответ тот с силой вцепился в его пальцы, очевидно, выражая благодарность, но быстро справился с волнением и отпустил, как ни в чём не бывало направившись к выходу, устало приволакивая деревянную ногу.
Кроули уходить не торопился, и Азирафель понял, что до своих комнат они доберутся ещё не скоро. Но разговор с Дамблдором был гораздо важнее прочего. Последней из профессоров уходила Хуч. Она внимательно оглядела сначала Кроули, потом Азирафеля и Дамблдора, после чего понимающе хмыкнула и без лишних слов закрыла за собой дверь.
— Итак, — Дамблдор снял очки и устало потёр лицо, — будем считать, что дементорам не повезло, но я всё равно восхищён. Значит, Малфой?
— Да, — не стал отрицать Кроули. — Так будет лучше.
— Чистокровным?
— Не думаю, что это принципиально.
— Для Малфоя? — Дамблдор вздохнул. — Боюсь, что это будет проблемой.
— У него было время переосмыслить, — усмехнулся Кроули. — Кроме того, у него будете вы.
— Он никогда не прислушивался к моим советам.
— Времена меняются. Ричардсон, кстати, отвратительный глава Аврората. Мне кажется, Шеклболт справится гораздо лучше.
Во взгляде Дамблдора интерес сменился холодным расчётом:
— Допустим. Но для чего это вам?
— Нам нужна информация об экспериментах Отдела Тайн.
— И всё?
— И жалованье за год, — развеселился Кроули.
— А ритуал? — Дамблдор прищурился.
— Лишь способ расширить границы допустимого. Вам же тоже нравится творить то, что считалось невозможным?
— Что вы сделали с дементорами?
Кроули бросил взгляд на Азирафеля и скривил губы в подобие улыбки:
— Развоплотили. Что-то не так?
Дамблдор покачал головой и поднял ладони, капитулируя:
— И при этом вы прекрасно понимаете, что Шеклболт вступит в коалицию со мной.
Азирафель уже почти был готов услышать что-то вроде того, как это будет весело, но Кроули продолжил играть по правилам:
— Да. Как мне кажется, у вас появились неплохие шансы договориться с Малфоем. И вы поддержите его решение об амнистии. Для ритуала нам нужна миссис Лейстрандж.
Дамблдор устало улыбнулся:
— С вами сложно спорить.
— Я бы даже сказал «невозможно» — вернул улыбку Кроули.
— А что думает об этом ваш друг?
— Он со мной согласен, — ответил Кроули так быстро, будто боялся услышать что-то иное.
— Полностью, — подтвердил Азирафель.
И всё-таки, несмотря на кажущуюся лёгкость и отсутствие противоречий, беседа с Дамблдором лишила последних сил, поэтому, оказавшись в своём любимом кресле, Азирафель ощутил потребность в отдыхе. Он устроил ноги на банкетке, вытянув их к огню камина, и попросил у Винки какао. Кроули тоже казался уставшим, но уходить в спальню не спешил.
— Дурацкий день! — посетовал он, укладывая ноги на спинку дивана. — Но теперь я даже не могу винить Блэка. Напротив, он подбросил нам чудесный подарок: дни Фаджа на посту министра сочтены.
— Кроули, а почему мы даже не попытались с ним договориться?
— Ну, во-первых, ангел, ты его видел? Он ведь боится собственной тени и уж точно не сможет заставить работать всё Министерство на наши нужды.
— Допустим. А во-вторых?
— Давно хотел замутить небольшой скандальчик с переворотом.
В этом был весь Кроули. Азирафель вздохнул:
— И что тебе мешало?
— Может быть, начальство? У нас, знаешь ли, не ограничиваются строгими записками. Да и вообще в таком перевороте мало... — Кроули поморщился, подбирая слова, — ну, такого, о чём можно написать в отчёте. Мы же здесь всё устроим мирно, без революций и массовых казней. Да и Армагеддон опять-таки впереди.
— Ну да, — согласился Азирафель. — А тут сразу и Тёмный Лорд, и захват Министерства, да и ритуал ещё...
— Во-от! Ты меня понимаешь.
— Не то чтобы очень, но ход твоих мыслей...
— Согласись, что неплох. Правда, ангел?
Вместо ответа Азирафель улыбнулся и покрутил шеей, разминая. Какао по-прежнему доставляло удовольствие, а булочка с нежным кремом радовала. А ещё почему-то больше не пугала мысль о поддержке демона. Хотя, по идее, должна была пугать. Означало ли это близость падения, или так влияла тень скорого Армагеддона, нависшая над миром? Кто бы ещё знал.
— Ангел, ты выглядишь уставшим, — Кроули перевернулся на бок, чтобы лучше видеть, и даже подпёр голову рукой, разглядывая Азирафеля.
— Ты же сам сказал, что был дурацкий день. Завтра будет новый, и...
— Тебе надо отдохнуть, ангел, — перебил его Кроули.
— Именно этим я как раз и занимаюсь, — Азирафель потёр лицо ладонью, пытаясь немного взбодриться.
— Я хочу тебе кое-что показать, — Кроули неуловимым движением соскользнул с дивана, почти сразу оказываясь у двери своей комнаты, — пойдём!
15.10.19Азирафель никогда не считал любопытство пороком, а потому с интересом проследовал за Кроули в спальню, где кроме кровати и небольшого комода ничего не было.
— Показывай, — улыбнулся Азирафель.
— Сейчас.
Жестом фокусника Кроули вытащил из комода пижаму, кажется, ту самую, что Азирафель когда-то видел на нём — чёрную шёлковую. В его взгляде появилась лёгкая неуверенность, но он явно собрался удивлять, потому что продолжил:
— Это тебе!
— Зачем?
— Чтобы ты всё понял.
Наверное, в этом был смысл, потому что когда Азирафель с помощью небольшого чуда сменил свою одежду на это шёлковое недоразумение, Кроули вздохнул с явным облегчением и тоже облачился в пижаму. Ту самую, против шотландской клетки которой сначала возражал.
— Что дальше? — поинтересовался Азирафель.
— Теперь ложимся.
— Лёг. И что дальше? — Азирафель почему-то понизил голос почти до шёпота.
— Теперь закрой глаза.
А вот это как раз оказалось самым сложным. Нет, чтобы прикрыть глаза на пару мгновений, не требовалось никаких усилий, но вот держать их закрытыми...
— Это обязательно?
— Иначе ничего не получится, — голос Кроули дрогнул, выдавая волнение.
— Но я всё равно не усну, — шёпотом сообщил Азирафель, послушно закрывая глаза. — Я не умею, к тому же мне это не нравится.
— Хорошо, — быстро согласился Кроули, — не закрывай. Мы попробуем иначе.
Теперь комнату освещала лишь одна свеча. Её огонь мерцал, отбрасывая на стены и потолок причудливые тени, которые сильно напоминали дементоров. Краем глаза Азирафель видел профиль Кроули, лежавшего совсем рядом и, кажется, старающегося не дышать. А ведь ему сегодня пришлось гораздо хуже, и в отдыхе он нуждался ничуть не меньше.
— Кроули, — тихо позвал Азирафель, — расскажи мне...
— О чём?
— Когда появились дементоры, ты...
— Ангел, зачем тебе это?
— Мне показалось, что тебе нужно об этом сказать, — осторожно начал Азирафель. — Чтобы избавиться от...
— От такого не избавиться, ангел. В этом суть. И эти твари ловко на этом сыграли. Не думаю, что таким образом закончилась бы моя вечность, но проверять, куда я попаду после, не хотелось... так что ты очень вовремя вытащил меч и всё такое...
Когда Кроули нервничал, он начинал захлёбываться звуками, и разобрать, о чём он говорит, становилось непросто. Азирафель протянул руку и, безошибочно отыскав ледяную ладонь, слегка сжал её, не забыв пальцем погладить запястье. Кроули мгновенно затих. Пауза немного затянулась, но это почему-то тоже показалось правильным.
— На что это было похоже? — Азирафель вглядывался в крадущиеся по потолку тени, успокаивающе поглаживая запястье Кроули. — Тебе было больно?
— Больно? — Кроули со свистом выдохнул сквозь сомкнутые зубы. — Можно и так сказать... только вот болит совсем не тело, и нет такого средства, чтобы эту боль хоть как-то облегчить... никак... и так будет всегда... об этом, если постараться, можно не думать... даже будет казаться, что всё забылось... только вот оно всегда рядом, только протяни руку и...
— Протяни руку, Кроули, — прошептал Азирафель. — Я буду рядом.
Кроули на мгновение сжал пальцы, а потом замер, отпуская:
— Всегда? — он горько рассмеялся. — Не говори так, ангел... с некоторыми иллюзиями очень больно расставаться.
— Но...
— Не надо... лучше давай вернёмся ко сну.
Кроули так явно не хотел продолжать разговор, что Азирафель решил не настаивать. Всё равно в их случае словам верить не стоило, но были и другие способы помочь Кроули поверить. Конечно, Азирафель ступил на совершенно неизведанную территорию, но он никогда не останавливался на полпути, и уж точно не собирался отрекаться от Кроули после возвращения. Это было бы слишком неправильно.
— Знаешь, почему я никогда не сплю, Кроули?
— Боишься?
— Да. Боюсь.
— Не может быть! — Кроули перевернулся на бок, не выпуская руки Азирафеля, и подложил под голову подушку. — Чего тебе бояться? Сил тьмы, что ли?
— Сначала я не понимал, для чего смертные укрываются на ночь... в пещерах, потом в домах. Они старательно запирают двери, заводят собак, изобретают замки, сейчас и вовсе целые системы наблюдения придумали. А они ведь боятся.
— Они смертные, им есть, чего бояться, — недовольно перебил Кроули. — Но ты ведь...
— А я боюсь того же самого, — Азирафель тяжело вздохнул. — Потеря контроля выглядит не очень. Сон делает беззащитным. Я так и не понял, что в этот момент происходит с сознанием, только ведь оно потом даже возвращается не сразу. И при этом они тратят на сон почти половину жизни! То самое время, которого у них и без того очень мало.
— Ангел, сон для них просто необходим. Жизненно.
— Вот. А я могу без него обходиться и не хочу рисковать.
— Но ведь это приятно.
— Ты говорил, да. Но я пока ничего такого не ощущаю. И пижама тоже не самая комфортная одежда. Мне зябко.
— Для этого есть одеяло, ангел.
— Не слишком ли всё сложно?
— Но ведь ты тоже пользуешься приборами во время еды. И даже суши ешь палочками, хотя это чертовски неудобно. Я пробовал.
— Ты просто неправильно держал палочки, это совсем не сложно, — Азирафель тоже перевернулся на бок, для удобства разговора. — Давай я тебя научу?
— Давай, — Кроули согласился так легко, что следовало насторожиться. — А я тебя научу спать, идёт?
— Как-нибудь потом, — улыбнулся Азирафель. — Вот вернёмся к себе...
— Ангел, но ты ведь уже согласился, — не дал договорить Кроули. — И даже уже лежишь на кровати в пижаме.
— Это временно.
— Ангел, а ты мог бы когда-нибудь... я не говорю, что прямо сейчас! Когда-нибудь рискнуть и попробовать довериться... — Кроули задержал дыханье, а потом прошептал едва слышно: — мне?
— Наверное, да... — Азирафель немного подумал и отчётливо осознал, что как раз Кроули он и мог бы доверять. — Да.
— Спасибо... — Кроули вздохнул и улёгся на спину, разглядывая тени на потолке. — А ты вообще единственный, кому я могу доверять. Демоны не доверяют друг другу, знаешь ли, и со смертными тоже как-то не сложилось. Может, всё-таки укроешься одеялом?
Чтобы сделать Кроули приятное, Азирафель вытянул из-под себя одеяло и залез под него. Для этого пришлось отпустить его руку.
— Так?
— Примерно. Мне бы очень хотелось, чтобы ты однажды смог доверять мне настолько, что уснул рядом со мной.
Кроули пробормотал это так тихо, что Азирафель вполне мог сделать вид, будто не расслышал, только вот притворяться совершенно не хотелось.
— Ты думаешь, сейчас я тебе недостаточно доверяю?
Кроули вздрогнул, словно не ожидал ответа, а потом медленно покачал головой:
— Забудь, ангел. Я точно не хочу тебя ни к чему принуждать. Совсем. Я опять всё испортил, да?
Азирафель снова взял его за руку:
— Нет. Точно нет.
Кроули вздохнул и закрыл глаза.
— Знаешь, ангел, мне и в самом деле казалось, что это отличная идея. Ты ведь не чураешься плотских удовольствий, а сон — это очень приятно. Заворачиваешься в кокон из одеяла... если тебе так нравится... закрываешь глаза и сначала просто думаешь обо всём и ни о чём конкретном... а потом тебе становится хорошо, и ты расслабляешься. Мне нравится момент засыпания, когда я пытаюсь придумывать себе сны и перестаю различать грань между реальностью и сновидением... она постоянно ускользает...
Азирафель никогда не спал, да и не собирался этого делать, но сейчас почувствовал себя очень странно. Ему было просто комфортно. Кроули оказался прав — одеяло согревало, создавая иллюзию уютного укрытия от невзгод, но, наверное, дело было не только в этом. Тихий голос Кроули успокаивал, обещая покой и защиту, и совсем скоро Азирафель перестал прислушиваться к словам, ориентируясь на интонации. Слушать было гораздо приятнее, закрыв глаза, и вскоре в голове замелькали различные образы, отдалённо напоминающие картины минувшего дня... или это было не в голове... почему-то вдруг вспомнился вкус Оборотного зелья с частицей Кроули, и Азирафелю на мгновение показалось, что он меняет облик, чтобы пойти на урок. Он уже собирался написать на доске тему контрольной работы, когда вдруг вздрогнул и открыл глаза.
Кроули лежал на боку и смотрел на него, откровенно любуясь. Поймав взгляд Азирафеля, он улыбнулся, будто получил лучший подарок за все шесть тысяч лет их знакомства.
— Тебе понравилось, ангел?
— Что именно?
— Ты проспал почти час.
Отрицать Азирафель не стал. Ощущения у него, и правда, были немного странные, но при этом он себя чувствовал отдохнувшим. И от изматывающего внутреннего напряжения не осталось следа... и...
— Надо будет повторить, — решил он.
16.10.19***
Малфой, проявляя чудеса пунктуальности, прислал черновик статьи точно через четыре часа, и Кроули тут же вооружился карандашом, начиная править. Он едва слышно ругался, иногда хвалил Скитер за «удачные обороты», умудряясь выглядеть при этом очень мило. Хотя, конечно, с этим утверждением Азирафеля Кроули бы поспорил, но кто бы ему о таком сказал?
— Всё, ангел! Это будет бомба! — Кроули привязал к лапе филина письмо и выпустил птицу в чудом возникшее под потолком окно. — За завтраком.
Он посмотрел на часы и вытянулся на диване, явно ожидая похвалы. Азирафель налил себе какао и намазал на булочку вишнёвый мармелад.
— Предвкушаю, — улыбнулся он.
— Ты сейчас про статью или про свои сладости? — уточнил Кроули.
— Про твой триумф, — Азирафель облизал ложечку и стукнул ею по чашке. — Даже не сомневаюсь, что это будет грандиозно.
— В общем-то, это будет наш триумф, — ворчливо отозвался довольный Кроули, — но мне нравится ход твоих мыслей.
— Не то чтобы ты меня этим удивил.
На завтрак Азирафель отправился исключительно для того, чтобы насладиться зрелищем. Ему очень хотелось посмотреть на реакцию коллег и студентов. Однако раньше всех прилетела крупная рыжая сова и, покружив над профессорским столом, сбросила увесистый свёрток на стол перед Кроули, утащила с тарелки Трелони кусок мяса и ретировалась гораздо быстрее, чем кто-то успел отреагировать. Кажется, Азирафель правильно догадался, чья эта птица. Несколько секунд Кроули гипнотизировал свёрток, будто ожидал какого-то подвоха, а потом осторожно отогнул угол обёрточной бумаги. На мгновение Азирафелю показалось, что Кроули смутился, но тот так быстро заставил пакет исчезнуть, что, скорее всего, этого не было.
— Куда ты его дел? — поинтересовался Азирафель, отрезая кусочек вафли.
— Отправил в комод, — прошипел Кроули.
— А что в нём было?
— Не спрашивай!
Разумеется, именно этот момент выбрали совы, чтобы принести утреннюю корреспонденцию, и вскоре Большой зал загудел, как растревоженный пчелиный рой. Кроули каким-то образом удалось отправить в печать фотографии Малфоя со своего телефона, и надо сказать, они у него удались. Особенно сделанная якобы после победы над дементорами. А ещё Азирафель лишний раз убедился в том, что они правильно сделали ставку на Малфоя. Ведь это наверняка он поднял свод законов, чтобы можно было с апломбом утверждать о творимом по прикажу Фаджа попрании всех кодексов, норм и правил.
— Вы великолепны! — прошептал Дамблдор, пряча в бороде довольную улыбку. — И когда только всё успели?
— Я так полагаю, поддержка Визенгамота нам обеспечена? — столь же тихо поинтересовался Кроули.
— Вы совершенно правы. Приятно иметь дело с человеком, который знает, чего хочет.
Азирафелю казалось, что этот диалог остался только между ними, но стоило выйти в коридор, как к нему подошла Хуч, сообщившая о своей лояльности и готовности поддержать Малфоя, если его поддерживает их оппозиция. После подобного заявления визит в библиотеку Макгонагалл уже не удивил.
— Азирафель, дорогой вы наш, — начала она, чопорно поджимая губы. — Скажите, а что будет теперь со школой?
— А что с ней должно быть? — удивился он. — Всё будет хорошо.
— Но вы же понимаете, что Альбус сейчас тоже окажется вовлечён во всё это, — Макгонагалл обвела руками пространство вокруг. — А что тогда мы будем делать?
— Я вам обещаю, что эта вовлечённость никак не скажется на его возможности управлять школой.
— Вы забываете о его возрасте, — вздохнула она. — Вам хорошо, вы ещё так молоды, и вам не понять, каково это, когда молодая душа оказывается заперта в стареющем теле. У него же просто не хватит на всё сил.
— Разумеется, ему потребуются помощники.
— Вот и я о чём! — просияла Макгонагалл. — Мы с коллегами посоветовались и решили вам предложить...
Азирафель вдруг почувствовал головную боль. Иногда она обрушивалась на него совершенно внезапно, и, как правило, это происходило в тяжёлых жизненных ситуациях.
— Минерва, но я...
— Вы именно тот человек, что так нужен Хогвартсу! Не знаю, замечали ли вы, но одно ваше присутствие делает его лучше. Рядом с вами расцвели даже такие мизантропы, как Снейп и Хмури. Поэтому мы думаем, что лучшего заместителя директора нам не найти.
— Минерва, это вы когда придумали?
— Когда вы с Кроули ушли спасать Хогвартс.
— Но у вас не было времени это всё обсудить.
— Ах, Азирафель! За эти годы мы настолько хорошо узнали друг друга, что можем договориться по любому вопросу. Было бы желание! А ещё нас всех очень беспокоит судьба школы. Вы ведь нас не оставите?
К такому разговору Азирафель точно был не готов, а потому заверил, что останется здесь до самого конца, и деликатно намекнул о скором начале уроков. И в самом деле, что считать концом? Когда Макгонагалл ушла, Азирафель решил навести порядок на книжных полках, которые уже привык считать своими, а потом немного поразгадывать пророчества, касающиеся Армагеддона. Их в книге Агнессы было великое множество.
— Я вам не помешаю? — на пороге стоял Барти, не решаясь войти, чего за ним прежде не водилось.
— Конечно, заходите, дорогой. Вам точно надо выпить какао!
Заперев дверь, Азирафель вернул Барти его облик, после чего тот забрался с ногами на диван и обхватил колени, уткнувшись в них лбом.
— Что-то случилось? — встревожился Азирафель.
— Да...
Во взгляде Барти была та же тоска, что вчера изводила Кроули рядом с дементорами. Не могли же эти твари так на него повлиять? Или всё-таки сказалось то, что он провёл в их компании много времени, да и вообще — был человеком? Азирафель не торопил. Он плеснул в какао немного коньяка и попросил у Винки вишнёвый штрудель. Всё это время, похоже, Барти подбирал слова, потому что заговорил, едва сделав глоток.
— Я не хочу возрождать Лорда, — тихо признался он и зажмурился, словно, ожидая чего-то страшного. — Подумать только, полгода назад я и представить не мог, что такое возможно.
— Вас это пугает?
— До безумия... когда появились авроры, я собирался сдаться, чтобы покончить со всем этим... если бы не вы...
— Барти, но всё ещё будет...
— Хорошо? — он горько рассмеялся, становясь ещё больше похожим на Кроули. — Нет, Азирафель, не будет. Для меня был единственный выход — возрождать Лорда и становиться его цепным псом.
— Но...
— Посудите сами: я преступник, в бегах... меня можно без суда отдать дементору... у меня никого нет... — Барти потёр сухие глаза и добавил. — У меня никого не было, пока не появились вы. Не пугайтесь, я ни на что не претендую, просто пытаюсь объяснить. А ещё я держу в плену двух не самых приятных людей, и даже они сумели договориться и стать друг другу нужными...
— Барти, — тихо позвал Азирафель, — выход обязательно найдётся.
— Не в этой жизни!
— Или не в этой реальности.
Азирафель никогда не считал себя мастером в тонком искусстве утешения, ему казалось, что он всё делает неправильно и способен всё испортить парой неловких фраз. Но иногда это переставало иметь значение. Так было с Кроули, так получилось и сейчас. Азирафель сел рядом с Барти и взял его за руку.
— Разве нельзя пересмотреть ваше дело? — тихо спросил он.
— Только для того, чтобы казнить.
— И при этом вы не хотите возрождать Лорда?
— Да. Потому что он может навредить вам. Я пришёл для того, чтобы отговорить вас от этого шага. Только, пожалуйста, дослушайте меня до конца... услышьте меня!
Азирафель сильнее сжал ладонь Барти, пытаясь удержать его, спасти от себя самого. Можно подумать, этот бедолага сможет рассказать что-то такое, о чём Азирафель никогда прежде не слышал! А Барти тем временем зажмурился и заговорил, проглатывая окончания слов:
— Кость отца, отданная без согласия. Плоть слуги, отданная добровольно. Кровь врага, взятая насильно. Это тот самый ритуал для возрождения Лорда... для возрождения его из хоркрукса.
17.10.19Азирафель не мог понять, что его поразило больше — готовность Барти отказаться от своих идеалов, его раскаяние или желание переломить ситуацию.
— Я знаю про хоркруксы, Барти.
— В смысле «хоркруксы»? — насторожился он. — Вообще теоретически или...
— Или. Он сделал не один хоркрукс.
— И после этого вы хотите... или вы уже передумали?! — Барти схватиля за руку Азирафеля с отчаянием тонущего. — Вы ведь представляете себе, что это такое?!
— Мне его жаль.
— И только?! Но ведь это опасно. Для вас...
— Барти, а чего бы вы хотели?
— С Лордом? Даже не знаю... у меня были мысли выдать его аврорам, но я подумал о последствиях... для всех.
— Нет, Барти, чего бы вы хотели для себя?
— Разобраться с Лордом.
Азирафель вздохнул и погладил Барти по руке.
— Лорд — не проблема, мы с ним разберёмся, а вот вы, к примеру, уже думали, чем займётесь потом?
— Я? — Барти ошеломлённо взглянул на Азирафеля. — Вы думаете, что для меня возможно какое-то «потом»? Я даже к магглам не могу уйти.
— Почему?
— А какой в этом смысл? Кроме вас не осталось никого, к кому я бы мог прийти просто поговорить. А вы останетесь здесь.
Азирафель мог бы сказать, что как раз сейчас они с Кроули делают всё, чтобы здесь не остаться, и что для Барти жизнь ещё не закончилась, но почему-то промолчал. Хотя... он как никто другой понимал цену возможности «просто поговорить», только вот никогда не предполагал, что смертных терзают те же чувства. Над этим, определённо, стоило подумать, а пока он мог лишь предложить:
— Будете вино, Барти?
— Буду.
Барти опьянел довольно быстро, а когда, получив порцию утешающей благодати, уснул, Азирафель уложил его на диване, укрыв пледом, и поручил Винки охранять его сон. Возможно, Азирафель и был не самым ответственным работником библиотеки, но во время уроков его посещали лишь профессора, и то крайне редко. Стало быть, никто не обнаружит спящего и не потревожит его.
Азирафель тщательно запер дверь и, вспомнив о ещё одном беглом узнике, отправился в Выручай-комнату. В конце концов, не помешало бы проверить, как подействовало внушение Кроули, который сколько угодно мог мнить себя выдающимся педагогом, но действовал как в те времена, когда эту науку ещё не открыли.
Пришлось несколько раз обойти коридор на восьмом этаже, чтобы понять, что именно Кроули здесь начудесил и как это исправить. Похоже, он был очень зол, потому что сильно постарался. Только вот всё равно не забыл оставить лазейку для Азирафеля, и это было очень приятно.
— Вы даже не представляете, как я вам рад! — радостный Блэк бросился навстречу. — Я уже неделю ничего не ел. Кричер не приходит, я выйти не могу...
— Вам и нельзя, — Азирафель постарался быть деликатным.
— Так я ведь могу и не человеком. А Бродяге много не надо. Поймал бы себе крысу или змею какую. И сожрал бы! Честное слово.
— Зовите своего Кричера.
— Но он...
— Зовите, зовите.
Через пару мгновений явился тот самый эльф, что приносил медальон, на этот раз с целой корзиной провизии.
— Угощайтесь, — тут же предложил Блэк, размахивая куриной ножкой. — На всех хватит. Особенно пирог с почками хорош.
Азирафель соблазнился печеньем, вкус которого оказался довольно необычным — с пикантной остринкой.
— Как я понял, всё обошлось? Снейп часа два назад обещал до меня добраться, но потом свалил. На уроки, наверное.
Манеры у Блэка были ужасными — мало того, что он говорил с набитым ртом, так ещё и не деликатничал.
— На уроки, — подтвердил Азирафель. — А зачем он до вас добирался?
— Обещал порвать жопу, — доверительно сообщил Блэк. — Врёт, как обычно. А что у него за зелья пропали? Его послушать, так просто на основе расплавленного золота были. По цене в смысле.
— Я точно не знаю.
— Да я, в общем-то, и не рассчитывал узнать, — Блэк наморщил нос и поскрёб шею. — Главное, что его не забрали вместе с этими зельями. А дементоров опять оставили у замка? Гнусные твари...
— Нет, дементоры погибли.
— Да ладно! Как?
— Малфой их развоплотил, — Азирафель решил придерживаться официальной версии.
— Кто? — Блэк даже перестал жевать. — Малфой?
— Об этом сегодня писал «Пророк».
— Будто там не врут! — отмахнулся Блэк и тут же потребовал у Кричера свежую газету.
— Вот видите? — Азирафель ткнул пальцем в улыбающееся лицо Малфоя, украсившее первую полосу.
— Вижу, — Блэк помрачнел. — И что, он теперь герой?
— Скорее всего.
— Понятно, — Блэк сплюнул на пол, подтверждая вывод про отвратительные манеры, и невпопад пробормотал: — Вот Снейп-то обрадовался... праздновать, поди, помчался... какие тут, к чёрту, уроки!
Масштаб трагедии Блэка был несопоставим с переживаниями Барти, но этого балбеса Азирафелю тоже было жаль. Тем более что с его подачи всё так закрутилось, и Фадж совершил роковую для себя ошибку.
— Он на уроках, Сириус. И на допросе он вас не выдал. Уверял, что рядом с ним сидел Филч.
— Сам, наверное, перепугался... я его знаю! Тот ещё скользкий змей, — однако, вопреки своим словам, Блэк выглядел довольным. — А Дамблдор что говорит?
— Ничего.
— Совсем?
— Про Снейпа ничего.
Блэк поморщился:
— Да кому нужен этот Снейп! — и тут же добавил: — А вы не можете передать ему записку? Деловую, разумеется.
— Ну, конечно. Какую ещё?
Блэк порвал шесть пергаментов, прежде чем остался доволен результатом. Он протянул Азирафелю сложенный листок:
— Вот. Это ему. Снейпу в смысле, — Блэк взлохматил волосы. — Это моё предложение о компенсации зелий. Для пользы дела.
Азирафель согласно кивнул, решив не переспрашивать, каким образом случайно подсмотренные слова «сука» и «люблю» связаны со столь непростым делом. Он спрятал записку в карман и откланялся, взяв обещание никуда не выходить. Блэк тоскливо вздохнул:
— Куда я теперь? Мистер Кроули забрал Оборотку. Совсем.
— Исключительно для пользы дела, — улыбнулся Азирафель.
Записку он решил передать Снейпу во время обеда, чтобы не отрывать от занятий, а прямо сейчас поспешил в свои комнаты. У Кроули как раз должен был окончиться урок, а следующий по расписанию был только после обеда.
— Ты где пропадал? — Кроули оторвался от дрессировки овечек. — Я уже хотел лезть за Картой, чтобы тебя искать.
Азирафель заметил накрытых бокалами из-под вина пушистиков.
— А ты, похоже, не скучал.
— Да стоило мне ненадолго отвлечься, как всё воспитание пошло прахом.
— Да вроде они хорошо маршируют, кучно, — Азирафель кивнул в сторону овечек.
— Хитрые бестии, — согласился Кроули. — А вот эти бесполезные комки пуха, — он спустил очки на переносицу и строго взглянул на томившихся под стеклом пушистиков, — сожрали контрольную работу юного Малфоя. На которую у меня были большие планы, потому что там были ошибки.
— Подумаешь! — отмахнулся Азирафель.
— Ну, конечно! Это ведь не тебе придётся искать новый повод для отработки.
— Будто для тебя это проблема.
— Пф! Я просто люблю, чтобы всё было красиво.
— Кстати, — Азирафель вспомнил рыжую сову, — а что за свёрток тебе прислали за завтраком?
— Да... так... — Кроули явно что-то скрывал.
— Погоди, это так серьёзно? — встревожился Азирафель. — Это из Министерства? Или...
— Ангел, меня пугает твоя фантазия. Это всего лишь подарок, понимаешь?
— Тебе?
— А разве мне нельзя ничего подарить?
— Можно, — теперь Азирафелю стало любопытно. — И что же это такое?
— Мелочь, не заслуживающая внимания.
— Ничего себе мелочь. Свёрток мне показался не маленьким. К тому же это явно от Уизли.
— Ну да, — Кроули поморщился. — От матери всех Уизли. Мне. Подарок.
— Правда? И какой?
— Не важно. Она написала, что безмерно благодарна за то, что «вывел её шалопаев в люди», в общем, обычные благодарности.
— Кроули, и часто тебе шлют «обычные благодарности»?
— Нгх...
— Прости?
— Как ты себе это представляешь, ангел? — огрызнулся Кроули. — Да если в моей конторе хотя бы заподозрят...
— Но здесь ведь никого нет.
— Здесь нет...
— Но?
— И всё.
— А что было в свёртке?
Кроули сердито взглянул на Азирафеля, и по щелчку его пальцев на столе появился тот самый свёрток:
— Можешь взглянуть.
Азирафель развернул обёрточную бумагу.
— Какая прелесть!
— Примерно такого я и ожидал, — мрачно отозвался Кроули. — Забирай себе.
Азирафель извлёк из пакета шерстяной свитер благородной расцветки в шотландскую клетку и улыбнулся:
— Я должен увидеть его на тебе.
— Только не это!
Овечки тревожно заблеяли.
18.10.19И всё-таки от примерки свитера Кроули отказаться на смог — сначала не нашлось подходящих аргументов, а потом он просто устало махнул рукой и с кислым выражением лица развернул подарок.
— Только для тебя, ангел.
— Звучит, словно «впервые на арене», — усмехнулся Азирафель. — Попробуй, тебе обязательно понравится.
Кроули скептически хмыкнул и ловко натянул свитер:
— Доволен?
— Тебе к лицу шотландка, — улыбнулся Азирафель. — Очень.
Кроули что-то пробурчал и, быстро сняв свитер, отправил его в комод.
— Надеюсь, ты не станешь заставлять меня писать письмо, полное слащавых благодарностей?
— Конечно, нет.
Азирафель вздохнул. Он знал, что Кроули не умел принимать что-то хорошее, но почему-то сейчас от этого стало больно. И разве трудно написать благодарственное письмо самому? И чувства Кроули никак не будут задеты, и матери семейства будет приятно.
— К нам сегодня зайдёт Малфой, — объявил Кроули. — Сначала я хотел пригласить и Дамблдора, но подумал, что ещё рановато. Они оба должны привыкнуть к идее сотрудничества.
— Тебе это нравится, — заметил Азирафель.
— Почему нет? Смертные могут быть очень интересными. Взять, к примеру, Блэка, которого ты сегодня навещал.
— Ты ведь не смотрел на Карту!
— Интуиция тоже чего-то стоит, — довольно фыркнул Кроули. — Так вот, Блэк с моим «сыном» находятся в равных условиях — они одного возраста, социального статуса, оба беглые каторжники, да и фантазия у обоих вызывает уважение.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да ты только посмотри, как по-разному они на всё реагируют. От чего это зависит, ангел?
— От характера.
— Не только! — Кроули торжествующе поднял палец. — Это всё от свободы выбора. В одинаковых условиях они ведут себя совершенно по-разному. Каждый. По-разному.
— И что?
— А их миллионы. Ты только представь! А ведь всё это усугубляется разным положением в обществе, полом, воспитанием, привычками, характером, наконец, — взгляд Кроули сиял так, будто он только что сделал открытие. — Этого же никто не изучал. Из наших точно, да и вашим, похоже, всё равно.
— Допустим, — осторожно согласился Азирафель. — А для чего тебе это знание? Лично тебе?
— Так интересно же, — Кроули снял очки, чтобы лучше видеть. — Я никогда так тесно не общался со смертными, а они, оказывается, умеют удивлять. Или вот эта их магия... с помощью какой-то дурацкой палочки и заученных слов они умудряются менять материю и воздействовать на пространство. А ещё у них есть чувства. Когда я запирал Блэка, он собирался сдаться, чтобы никого не подставлять. А Снейп был готов взять вину на себя. Это вот у них что? У них же такая короткая жизнь...
— Думаешь, они её не ценят?
— В том-то и дело, что ценят. Просто они готовы ею заплатить за то, что любят и во что верят. Как ты думаешь, так было всегда, или они эволюци... революци... — Кроули пощёлкал пальцами, вспоминая слово.
— Эволюционировали, — подсказал Азирафель. — Но ведь есть и другой пример.
— Лорд, да?
— Да.
— Я тоже о нём думал. И мне кажется, что-то его сломало гораздо раньше, чем он начал рвать на куски свою душу. Но опять-таки у него была идея, за которую он был готов платить. И ещё...
Продолжить беседу о деяниях Лорда помешал стук в дверь. Малфоя отличала потрясающая пунктуальность, но не всегда она была благом.
— Добрый вечер, господа, у меня новости, — Малфой просиял улыбкой и, заговорщически понизив голос, добавил. — Хорошие.
В общем-то, это было понятно по его виду. Таким довольным Азирафель видел Малфоя только на балу после десятка коктейлей и пары танцев с обольстительной Скитер, которая в тот вечер пользовалась просто бешеным успехом. Кроули, кстати, тогда тоже почти пал к её ногам.
— Итак, господа, сегодня утром в Министерстве прошло закрытое заседание, где не только выразили недоверие Фаджу, но и осудили его действия, потребовав немедленной отставки, — Малфой выдержал драматическую паузу, взглянув поочерёдно на Кроули и Азирафеля, после чего закончил триумфальным: — А временно исполняющим обязанности Министра избрали вашего покорного слугу. Сначала перевес в голосах был минимальным, но потом появился Дамблдор, и неожиданно...
— Почему «неожиданно»? Это было взвешенное и обдуманное решение.
— И он согласился?
— А разве могло быть иначе? — плотоядно улыбнулся Кроули. — Нет, Люциус, в игре с такими ставками неожиданностей не будет. Для нас не будет.
— Разумеется, мой Лорд, — Малфой почтительно склонил голову. — Утором в экстренном выпуске «Пророка» выйдет моё эксклюзивное интервью. Не хотите взглянуть?
Кроули протянул руку, в которую Малфой вложил пергамент, не просто свёрнутый в трубочку, но и перевязанный атласной лентой. Не только Кроули ценил стиль, и хотя Азирафель выбрал бы для этой ленты традиционную клетку, изумрудно-зелёный цвет тоже был неплох. Особенно в сочетании с серебряной оторочкой. Малфой обладал тонким вкусом и разбирался в эстетике мелочей.
— Всё неплохо, — признал Кроули, несколько раз перечитав черновик интервью. — Но не хватает вопроса о милосердии и прощении.
— Я... не понял, мой Лорд.
— Попробую объяснить.
Кроули выпустил на волю пушистика и, плеснув в бокал коньяка, отсалютовал Малфою. Азирафель достал из-под второго бокала Хастура и пересадил его в вазочку с печеньем к Пушку, погрозив пальцем, чтобы не вздумал баловаться. Взглядом он предложил коньяк Малфою и, наполнив бокалы, удобно устроился в кресле, с интересом слушая Кроули, рассуждающего о милосердии.
— Это одна из важнейших добродетелей, исполняемая посредством телесных и духовных дел. Причём заповедан отнюдь не однократный случайный акт добродетели, «по настроению» или «когда придется». А вот спонтанное сострадание должно являться неотъемлемой частью отношения к миру.
— Отлично, — кивнул Малфой. — И о чём в этом контексте мне следует порассуждать?
— Об узниках Азкабана, разумеется. Нам будет нужна массовая амнистия и пересмотр всей пенитенциарной системы. И когда будете рассказывать о дементорах, сделайте акцент на невозможности их контролировать. Кстати, в Азкабане, если я не ошибаюсь, умер сын Крауча. Совсем молодой, как мне говорили. Как думаете, Люциус, было ли расследование причин его смерти? И не дементоры ли приложили к этому свою костлявую руку?
— Я всё понял, мой Лорд, — Малфой прикусил губу. — Но, боюсь, одного общественного мнения будет мало.
— Неужели?
— Да. Дамблдор выступит резко против. Не могли бы вы - как вы это хорошо умеете! - постараться его убедить? Я ни в коем случае не собираюсь вам советовать, но... прежде всего я думаю о деле, мой Лорд.
Малфой опустил взгляд, всем своим видом показывая, кого признаёт своим повелителем, только вот почему-то Азирафель при всём желании не смог бы посчитать его беспомощным или жалким. Азартным игроком? Да! Шулером? Возможно. Отличным актёром? Несомненно! А ещё становилось понятно, что Малфой с Дамблдором сумеют найти общий язык — Альбус тоже любил красивую игру и умел рисковать. А ещё они оба отчаянно не хотели войны и, пожалуй, только этим заслуживали поддержку. Как бы то ни было, уходил Малфой воодушевлённым. После пары бокалов коньяка ему удалось немного расслабиться и даже начать шутить. Он наговорил множество комплиментов Кроули и Азирафелю, а потом вдруг взмахнул палочкой и, увидев появившиеся в воздухе цифры, кажется, обозначающие время, заторопился домой.
— И куда, думаешь, он так спешит? — Кроули ехидно усмехнулся и достал Карту. — Ну-ка, ну-ка...
Азирафель хотел было пошутить про излишнюю подозрительность, но вынужден был признать правоту Кроули: спешил Малфой вовсе не к выходу из замка.
— Готов поспорить, — Кроули задумчиво разглядывал, как точка «Л.Малфой» приближалась к точке «С.Снейп», — что это не к добру.
— Зря ты так, — Азирафель вздохнул. — Мне его жаль.
— Кого?
— Малфоя. Вот так возвращается, чтобы поделиться радостью, а ему сообщают, что не ждали.
— Всё-таки ты романтик, ангел, — Кроули снял очки и прищурился. — Мне кажется, что он, наоборот, идёт прощаться. Министру не простят такую интрижку, и Малфой это прекрасно понимает.
— Но разве он может отказаться от чувств? По доброй воле?
Улыбка Кроули стала немного грустной:
— Точно романтик.
19.10.19Азирафель хотел было возразить, но подумал, что быть романтиком неплохо. К тому же Кроули не мог знать наверняка. Хотя, с другой стороны, всё могло быть иначе, если бы не вклинился Блэк, а теперь как-то даже неловко занимать чью-то сторону. Всё-таки смертные здорово умели всё запутывать, да так, что разобраться не представлялось возможным. Особенно тем, кто наблюдал со стороны. И особенно это касалось тонкой сферы отношений. Азирафель и без того не мог похвастаться, что понимает, как это всё устроено, а уж если всё так запутать...
— Кроули, а я ведь должен передать Снейпу записку от Блэка.
— Но ты ведь не собираешься сделать это прямо сейчас?
— Да, но не лучше было бы передать её через Малфоя?
Кроули с интересом взглянул на Азирафеля:
— Ангел, иногда мне кажется, что тебе меня уже ничем не удивить, но...
— Но?
— Но ты умудряешься делать это снова и снова.
— А что здесь не так? Это же всё касается их отношений... как бы вещи одного порядка.
Кроули покачал головой, а потом прошёлся по комнате, явно подбирая слова.
— Понимаешь, ангел, обычно в такие отношения вступают по двое. Парами. И эти пары перекрещиваются в редких случаях, и опять-таки после обсуждения в паре. Понятно?
— Нет, — честно признался Азирафель. — Но хотелось бы разобраться. Мало ли... вдруг пригодится.
Кроули хмыкнул, но вместо того, чтобы шутить на эту тему, взял лист пергамента и нарисовал три точки. Подумав, он поставил у этих точек буквы «С», «М» и «Б».
— Смотри. Вот живут смертные. Каждый сам по себе и у каждого есть своя жизнь. Они встречаются, общаются и ничего между ними не происходит. Но у каждого есть свой круг интересов, — Кроули заключил каждую точку в круг. — И пока эти интересы не соприкасаются, по-прежнему ничего не происходит.
— Ты хочешь сказать, что если сферы их интересов пересеклись, то возникли отношения?
— Нет, но каждое такое пересечение рождает чувство. И это не обязательно страсть или любовь. Это может быть интерес, симпатия и неприязнь вплоть до отторжения. И из этих чувств складываются отношения.
— Стало быть, чем больше пересечений, тем больше чувств и выше вероятность отношений?
— Схематично, конечно, но примерно так это и работает.
— Кроули, а эти пересечения зависят от времени? — отчего-то после этих слов Азирафель замер, с трепетом ожидая ответа.
— Ну, разумеется, зависят. Чем больше времени они проводят вместе, тем...
— За шесть тысячелетий могло скопиться слишком много времени, — осторожно заметил Азирафель.
Кроули замолчал и часто заморгал, напоминая собственного филина, внезапно вытащенного на свет. Потом он прокашлялся, только вот его голос всё равно остался хриплым:
— Ангел, мы сейчас о чём говорим?
— Об отношениях.
— Абстрактных или...
— Всяких. Я хочу разобраться с тем, что происходит. Мне кажется, что ты понимаешь гораздо больше, чем я.
— Ни черта я не понимаю! — голос Кроули сорвался. — Я тебе просто хотел сказать, что когда две точки вступают в отношения, то третья остаётся ни при чём! Вот смотри, видишь линии? — Кроули нарисовал треугольник. — Они не пересекаются.
— А в точках? Что происходит в точках?
— Бурлят страсти, — буркнул Кроули и сбежал, сославшись на скорый урок.
Азирафель продолжал разглядывать листок, пытаясь представить, что за страсти бурлят в точках соприкосновения прямых, и как сделать так, чтобы всем было хорошо. Однако, похоже, это уравнение не имело решения или же решалось каким-то иным способом, ведь кроме отношений в нём имелись и другие плоскости — карьера, увлечения, интересы, — проекции которых являли самые причудливые картины. И могут уйти годы, чтобы со всем этим разобраться, потому что сдаваться Азирафель не собирался.
Записку Снейпу он отдал за ужином, тщетно пытаясь отыскать на его лице хоть какие-то отголоски бурлящих страстей. Может быть, всё дело в интересах?
— Спасибо, — отстранённо поблагодарил Снейп, пряча записку в карман. — Он же не просил вас передать ответ?
— Нет.
— И хорошо, потому что ответа не будет.
Азирафелю показалось, что Снейп пытался убедить в этом самого себя, а ещё почему-то мелькнула мысль о том, что ответы на такие записки не доверяют бумаге. Оставалось лишь пожалеть, что любовным романам Азирафель всегда предпочитал монографии и мемуары. Возможно, будь его литературные вкусы иными, то и сейчас не возникло бы проблем с пониманием происходящего. Но что уж имеется.
Он отправился в библиотеку, в надежде найти себе что-нибудь для лёгкого чтения, и сильно удивился, обнаружив там Барти, который если и засыпал на диване, то обычно никогда не дожидался Азирафеля. Но сейчас, похоже, был особый случай. Барти не стал зажигать свечи, и его освещал лишь лунный свет, делающий его лицо похожим на посмертную маску.
— Добрый вечер, Барти. Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — он завернулся в плед, как в кокон. — А скажите, Блэк, и правда, в замке?
— Вы уверены, что я это знаю?
— Иначе вы бы не кинулись его спасать, — Барти тяжело вздохнул. — Вы точно знаете и про Блэка, и про всё остальное. И Малфой без вас не смог бы так подняться.
Азирафель и раньше замечал острый ум Барти, а сейчас лишний раз убедился в этом, и поскольку не любил лгать, просто ответил:
— В замке.
— Смешно, — Барти потёр лицо. — Как причудливо кидает кости Судьба. Сначала мы с ним были на разных сторонах и, вполне возможно, даже встречались в бою. Потом вместе оказались в Азкабане, где у нас была одна сторона... а сейчас...
— Что сейчас? — заинтересовался Азирафель.
— Сейчас мы не просто на разных сторонах. Сейчас я держу в руках ключ от его свободы, но если я его отдам, то лишусь этой свободы сам... образно выражаясь...
— Я ничего не понял, — честно признался Азирафель, лёгким движением разжигая огонь в камине и отправляя парить свечи, пламя которых осветило комнату так ярко, что пришлось зажмуриться. — Может быть, вы объясните ещё раз?
— А что тут объяснять? — Барти пожал плечами и вздохнул. — У меня в плену человек, за убийство которого был осуждён Блэк. Кстати, осуждён моим отцом... впрочем, в этом мы с Блэком равны. И если я попытаюсь его сдать властям, то всплывёт информация и о другом моём пленнике. Знали бы вы, как мне это всё надоело!
— Барти...
— Ага... я — Барти, и мне этот фарс смертельно надоел. Я собирался предупредить вас о Лорде, но оказалось, что вы и сами всё знаете... получается, у меня осталось только одно дело.
Азирафель примерно догадывался, что это за дело, но не стал мешать рассказу хотя бы потому, что высказаться Барти было жизненно необходимо.
— Расскажите об этом деле.
— А что там рассказывать? — Барти натянул плед, и стало заметно, что он немного дрожит. — Я хочу, чтобы меня, наконец, поймали. Я устал ходить по краю и ждать... это сразу решит все проблемы, и с пленниками, и с Блэком... и со мной.
— Но ведь вас если поймают...
— Я знаю. Так будет лучше для всех. В конце концов, эта подружка отца беременна. Родит ему нового Барти Крауча, и это будет совсем другая история. Кто-то должен разрубить этот узел. И всё будет кончено.
— Барти, но вы ведь не хотите... вам страшно... — Азирафель сел рядом и взял его за руку. — Это не тот выход.
— Да. Не хочу. Страшно, — Барти чуть подвинулся, боком прижимаясь к Азирафелю. — Мне хочется кричать об этом. Хочется просить о спасении. Но я всё прекрасно понимаю. Слишком поздно. Поэтому просто подарите мне этот вечер. Давайте притворимся, что всё хорошо, что мы друзья... а потом я просто сделаю то, что должен.
Азирафель тяжело вздохнул, принимая решение. Разумеется, он не имел права настолько вмешиваться в дела смертных. Но, с другой стороны, он не имел права и на отношения с Кроули — а если вспомнить недавнюю схему, это были именно отношения! — и препятствовать Апокалипсису он тоже не имел права. И свободной воли, по Изначальному замыслу, у него тоже не было... И тем не менее.
— Я хочу сделать вам комплимент, Барти, — Азирафель улыбнулся. — У вас хорошая интуиция, и вы обратились по правильному адресу.
— В смысле?
— Мы с Кроули вам поможем.