Название:
Не тот мальчикАвтор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: Азирафель, Кроули, А.Дамблдор, Л.Малфой, С.Снейп, С.Блэк, Г.Поттер и все-все-все)))
Жанр: экшн, приключения, юмор
Рейтинг: ???
Краткое содержание: Бог не играет со Вселенной в кости. Её игра изящна и непостижима. Если, конечно, это её игра.
Предупреждения: АУ обоих канонов
1 часть2 часть3 часть4 часть5 часть6 часть7 часть8 часть9 часть10 часть11 часть12 часть13 часть14 частьчитать дальшеКазалось, Барти его не услышал, потому что промолчал, но оказалось, что он просто обдумывал ответ.
— Вы очень добрый, мистер Азирафель. Очень. Я действительно хотел бы, чтобы вы могли мне помочь, но это нереально. Вы просто меня утешаете, как ребёнка, но поверьте, это не нужно. Я очень жалею, что не встретил вас раньше, когда ещё не было так поздно.
Наверное, это короткий срок жизни заставлял смертных так быстро принимать решения. У них просто не было времени, чтобы хорошо всё обдумать, взвесить и просчитать возможные варианты.
— Нет, Барти, то, что я хочу вам предложить, реально. Правда, причинит поначалу некоторые неудобства, — Азирафель немного поморщился и нехотя признал: — Да и исполнить будет не совсем просто. Но это не делает мой план невозможным.
— Я вас не понимаю...
— Попытаюсь объяснить. Хотя это будет и не самая короткая история.
— Пожалуйста, сэр.
Азирафель ещё несколько мгновений колебался, взвешивая «за» и «против». Похоже, он зря обвинял смертных в торопливости, потому что прямо сейчас обнаружил для неё ещё одну причину. Вовлечённость и небезразличие. Что ж, стоило признать, что он слегка отуземился, раз позволил эмоциям взять верх. Но, с другой стороны, разве спасать души — не его предназначение?
— Я не зря спрашивал вас про хроновороты, Барти.
— Вы из другого времени? Ну, точно! Как я сразу не понял! И ваши возможности... и эта штука у мистера Кроули... — как её там? — смартфон.
— У вас отличная память, и вы бы сделали правильные выводы, если бы не ещё одно обстоятельство: реальности у нас тоже разные. В нашей, например, совсем нет магов.
— Такое возможно?
— Чтобы не было магов?
— Нет, чтобы разные реальности, — Барти выбрался из-под пледа и недоверчиво помотал головой. — Но вы же умеете колдовать!
— Мы — да. Нас с Кроули таких двое. Ну, не то чтобы двое... — Азирафель некстати вспомнил Гавриила, Михаила, Сандальфона, а с ними Хастура и Лигура. — Постоянно двое, но иногда появляются ещё. Очень ненадолго, да. А последнюю ведьму сожгли в 1656 году.
— У вас тоже была Инквизиция?
— Была. Кроули из-за неё сильно переживал.
Барти потрясённо покачал головой:
— Никогда бы не подумал, что столь давние дела могут заставить мистера Кроули переживать.
Азирафель понял, что сболтнул лишнее, и прикусил язык. По счастью, Барти был сильно перегружен информацией, чтобы цепляться к таким мелочам.
— И вы можете взять меня с собой? — Барти с надеждой вгляделся в лицо Азирафеля.
— Думаю, да. Но сначала мы должны понять, как осуществить этот переход.
— Вы сможете, — Барти, похоже, в этом даже не сомневался. — Но там же мне надо будет как-то устроиться. Зарабатывать, где-то жить... документы, наверное, ещё...
Настроение Барти мгновенно переменилось — глухое отчаяние сменилось жаждой деятельности, и он уже начал строить какие-то планы. Подобное Азирафель наблюдал, когда у смертельно больного вдруг появлялась надежда на выздоровление, или при помиловании приговорённого к смерти. Почему-то на душе стало тепло и радостно, будто всё у них уже получилось. Однако оставалась ещё одна проблема.
— Барти, помимо сложности с возвращением есть ещё кое-что, о чём вы должны знать.
— Я никак не обременю вас. Я научился выживать...
— Не в этом дело, Барти, — перебил его Азирафель. — Просто у нас там... ну, в нашем времени и в нашей реальности намечается Армагеддон, и мы хотели бы его предотвратить. Хотя, с другой стороны, такие события едины для всех реальностей, и если у нас ничего не выйдет...
— Вы можете на меня полностью положиться! Может быть, от меня ничего и не зависит, но я за вас... я вам... я для вас... — голос Барти сорвался, и, чтобы как-то справиться с эмоциями, он вновь схватил руку Азирафеля и принялся её трясти. — Я не знаю, почему вы так добры ко мне... наверное, вы просто ко всем так, но... но...
Азирафель счёл своим долгом пояснить:
— Просто сначала я принял вас за сына Кроули.
Потрясённый Барти выглядел немного забавно. Он точно так же, как Кроули, захлебнулся воздухом и пробормотал что-то нечленораздельное. Среди множества странных звуков Азирафель разобрал лишь:
— Но как?!
— Вы с ним очень похожи. Даже манерой сидеть... вот как сейчас, — улыбнулся Азирафель. — Конечно, после единорога ни о каком родстве не могло быть и речи...
— Единорога? — лицо Барти вытянулось от удивления.
— Ну да. Мы встретили в лесу единорога, и я лично видел, как Кроули его погладил, а это означает...
Барти смеялся. Наверное, это всё-таки была истерика после пережитого потрясения — ничем иным этот смех Азирафель объяснить не мог. Наконец Барти сумел остановиться и, всё ещё похохатывая, произнести:
— Где вы набрались этих суеверий?
— Суеверий? Но постойте... — Азирафелю было несложно отыскать среди манускриптов старинный экземпляр «Сказок барда Бидля». — Вот же!
— И вы верите в сказки? Вы?!
— Обычно сказки иносказательно пересказывают...
— Мистер Азирафель, а вы не думали, что это была просто сатира?
— В смысле?
— Ну, что девственника в наше время встретить так же непросто, как и единорога? В общем-то, когда писались эти сказки, похоже, с нравственностью всё обстояло примерно так же.
Стоило признать, что в его словах был смысл, но тогда получалось...
— Быть того не может! Барти, но Кроули уверял...
— Разумеется, нет, мистер Азирафель. Крауч-старший очень трепетно относится к таким вещам. И я гарантированно его сын, хотя ваш вариант нравится мне гораздо больше.
Азирафель вздохнул, признавая его правоту.
— В любом случае, когда я делал вам предложение, то уже не считал вас сыном Кроули, а значит, об этом досадном недоразумении можно забыть.
— Конечно, можно, — согласился Барти, — но вы ещё говорили о некоторых неудобствах поначалу.
— Ах, да, вам же надо будет где-то скрываться, — Азирафель постарался улыбнуться. — И вот это как раз может причинить неудобства. Понимаете, мы бы могли поместить вас в лондонской квартире Кроули, окружив защитой, но...
— У него есть квартира в Лондоне? Но вы же говорили про другую реальность...
— Именно поэтому я и решил, что Кроули здесь появлялся, — вздохнул Азирафель. — Но эта квартира нам не подходит по ряду причин. Во-первых, может случиться, что нам придётся действовать быстро и просто не будет времени заезжать к вам. Во-вторых, нам может понадобиться ваша помощь, и лучше, чтобы вы были рядом.
— Но...
— К тому же мне бы не хотелось рисковать, отправляя вас в Лондон одного, а мы с Кроули сейчас слишком заметны, чтобы наше отсутствие одновременно с вашим исчезновением не вызвало вопросов.
Азирафель умолчал ещё об одной причине — ему не хотелось оставлять Барти надолго одного. Если уж даже жизнерадостный Блэк сходил с ума, имея возможность для общения, то что говорить о тонко чувствующей натуре?
— Но... — Барти тяжело вздохнул. — Наверное, мне стоит поселиться вместе с Лордом?
Именно это Азирафель и планировал, но сейчас вдруг понял, что обойтись так с Барти было бы слишком жестоко. А ещё запирать его с Лордом и его змеёй всё-таки довольно неразумно — даже квартира в Мэйфэйре была предпочтительней. Конечно, в чрезвычайной ситуации они бы так и поступили, но сейчас был выбор.
— Нет, вам следует поселиться у нас.
— А разве я вас не стесню?
— Самую малость, — улыбнулся Азирафель. — В кабинете отлично встанет кровать, а в гостиной полно места. Сколько вам нужно времени, чтобы уладить свои дела?
— Не больше пары часов.
— Вот и хорошо. Буду вас ждать.
— А мистер Кроули? Он не станет возражать? Или вы предвидели такой исход?
— Нет, Барти, об этом мы даже не думали, но мистер Кроули меня поддержит.
В этом Азирафель не сомневался, хотя, конечно, сообщать о своём решении стоило как можно деликатнее, чтобы не задеть чувства Кроули. Азирафель подбирал слова всё время, пока спускался с четвертого этажа и шёл до своих комнат, и, как ему казалось, отыскал наиболее приемлемые. К его удаче Кроули обнаружился у камина, где воспитывал овечек. Азирафель прикрыл за собой дверь и, прокашлявшись, объявил:
— Дорогой, я пригласил Барти пожить у нас в кабинете. По-моему, это самый оптимальный вариант.
Кроули медленно повернулся, приподнял сначала одну бровь, затем вторую и согласился:
— Нгх...
22.10.19Азирафель прошёл в кабинет, пытаясь понять, что здесь нужно переставить и какие вещи забрать. Ему не требовалось оглядываться, чтобы понять, что Кроули стоит за спиной.
— Дорогой, как думаешь, этот шкаф не сильно стеснит нас в гостиной?
— Нет, что ты! Как нас может стеснить какой-то шкаф? — ехидно отозвался Кроули.
— Вот и хорошо. Ты же знаешь, я читаю по ночам, и будет немного неловко...
— Неужели? Так уж и немного?
— Ты прав. Стол я тоже заберу. И кресло.
— Ангел, может, всё же расскажешь, что происходит? Сначала ты задаёшь вопросы про отношения. Потом у нас появляется Барти... Мне просто интересно.
— Ну да, — Азирафель взглянул на Кроули. — Дело в том, что мне казалось, что отношения между людьми... ну, те, что ты рисовал на схеме, не так значимы, как социальные. Меня всегда больше интересовало, что происходит в обществе. В социуме. Допустим, какие события ведут к изменениям, реформам, революциям, войнам, как возникают кризисы и существуют ли механизмы, способные повлиять на такое. Ты, к примеру, знал, что чем выше уровень развития общества, тем менее кровавые способы решения...
— Не отвлекайся, ангел.
— Я просто пытаюсь объяснить. Получилось так, что, наблюдая за глобальными процессами, я не вглядывался в частности... нет, я, конечно, здоровался с соседями и мог ответить на вопросы о погоде в лавке бакалейщика, но никогда не задумывался, что все эти люди чувствуют, о чём думают, когда сообщают о морозной зиме и ценах на нефть.
— Ценах на нефть? — удивился Кроули.
— Вот именно. Раньше рассуждали о колониях, теории Смита, ценах на шерсть, а сейчас почему-то их интересует нефть, — Азирафель на мгновение задумался и добавил. — А ещё всяческие кризисы.
— А отношения? — не унимался Кроули.
— Они казались мне чем-то незначительным, сиюминутным, преходящим... в общем, не заслуживающим изучения.
— Но ты же читал, ангел! Вот все эти книги, что у тебя в магазине. Я видел на полках романы.
— Конечно, у меня ведь книжный магазин, а романы — это тоже книги.
— И ты их не читал?
— Я же говорю, мне было не интересно.
— А сейчас? — насторожился Кроули.
— И сейчас не читаю. Мне бы просто понять механизм. Как это работает. Почему не стоит передавать с Малфоем Снейпу записку Блэка. Вот это всё... — Азирафель развёл руками.
— Допустим. А при чём здесь Барти?
— Я пообещал забрать его в нашу реальность, — признался Азирафель.
— Ты что?!
— Так получилось. Он отпускает своих пленников и как бы сбегает из замка. У него здесь совсем никого нет, и жизни тоже нет, вот я и подумал...
— Мне надо выпить, — сообщил Кроули и приложился к горлышку бутылки, чудом возникшей в его руке. — Когда я говорил тебе, что ты меня удивляешь, это было не поощрение. И я бы пережил, если бы ты остановился со всем этим. Может, ещё не поздно?..
— Я всё продумал, Кроули, — улыбнулся Азирафель. — Смотри, один из пленников Барти, оказывается, может доказать невиновность Блэка. Это раз! Ты представляешь, какой это козырь к нашим реформам?
— Допустим, так будет гораздо проще поднять вопрос амнистии, — нехотя согласился Кроули. — Что ещё?
— Вот! — приободрился Азирафель. — Блэк остаётся в Хогвартсе профессором вместо Барти, и учебный процесс...
— К дьяволу учебный процесс!
— Как скажешь, дорогой. Кроме того, Барти — довольно умный молодой человек и может помочь нам в решении нашей небольшой проблемы. Так сказать, взгляд со стороны.
Кроули только скептически поморщился и приподнял бровь:
— Что-то ещё?
— Мне его стало жаль, Кроули. Посуди сам, он же здесь отверженный, непрощаемый... И у него нет ни одной родственной души.
— Которой ты решил для него стать? — Кроули с подозрением прищурился.
— Зачем, когда у меня есть ты?
— Собираешь коллекцию убогих?
— Ох, Кроули... — Азирафель осторожно взял его за руку, пальцем поглаживая запястье. — Готов признать свою социальную неловкость, но когда-нибудь я пойму, как это работает. И у меня получится говорить о неприятных вещах, ничуть не задевая твои чувства.
— Какие чувства, ангел? Я же демон.
— Мы с тобой здорово отуземились, Кроули. Наверное, поэтому я решил вытащить отсюда Барти. Это решение как раз и было принято под влиянием эмоций, как водится у смертных, но менять его уже как-то неспортивно.
Кроули прикрыл глаза и согласился:
— Наверное, мы отуземились. Я помогу тебе. Во всём.
Он не отнимал руки, и Азирафель кончиками пальцев мог чувствовать биение пульса. Сердце Кроули стучало гораздо чаще, заставляя дыханье сбиваться и задавая ритм. Надо было срочно что-то сказать, чтобы сгладить неловкость.
— С единорогами неудачно вышло...
— С единорогами? — Кроули замер. — А с ними-то что не так?
— Как тест на девственность они совершенно непригодны.
— Да? Кто бы мог подумать! — Кроули рассмеялся нарочито весело. — Только не говори, что для тебя это важно, хотя... у вас же в почёте непорочное зачатие...
— Это условности, — согласился Азирафель. — Хотя Гавриил бы отнёс эти излишества к осквернению храма тела.
— У нас с этим проще.
— Ещё бы. Вам, наверное, положено.
— Не то чтобы положено, — поморщился Кроули, — но никто за таким следить не станет. Или отмечать в отчётах.
Пульс Кроули выровнялся, и Азирафель с сожалением отпустил его руку.
— Ангел, а ты подумал, кто будет заботиться о Лорде?
— Так ведь Барти... — начал Азирафель и прикусил язык, поймав насмешливый взгляд Кроули.
— Он до поры до времени как бы в бегах.
— Это да... но селить Барти к Лорду я бы не хотел. Для сэра Кэдогана, к примеру, его общество оказалось губительным.
— Да брось ты, ангел, этот придурок и раньше был не в себе!
— Ну, тогда я буду заходить к нему пару раз в день, — решил Азирафель. — Мне не трудно.
— Не трудно ему... — проворчал Кроули. — Не трудно мне.
— Зачем это тебе? — Азирафель дотронулся до его плеча и слегка погладил.
— Потому что не трудно. И со змеёй повод пообщаться.
Барти появился через час, когда «его комната» уже была готова к приёму жильца. Его встретил Кроули, поинтересовавшись, всё ли прошло удачно.
— Да. Я написал письмо Дамблдору. Сначала хотел инсценировать своё самоубийство, но не придумал, где взять подходящий труп...
— И это очень кстати, — ноздри Кроули немного подрагивали, выдавая лёгкое раздражение. — Сейчас вы даёте Дамблдору возможность замять это дело, а с «вашим» трупом пришлось бы ввязываться в бюрократическую волокиту. А у нас нет на это времени.
— Замять? — удивился Барти. — Но... как? И главное — зачем?
— Как я понял, вы держали в плену того, чьим обликом пользовались? — хищно усмехнулся Кроули.
— Да.
— Он приятель Дамблдора и тоже не захочет раздувать это дело. А так у него появится отличная возможность уйти в отставку, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. И чтобы передать свою должность Блэку, ведь второй ваш пленник, я полагаю, тот, кто поможет оправдать этого идиота?
— Да.
— Всё просто! Именно этого второго и пытался поймать Блэк, когда попал в объектив камеры. И его поймал Хмури. Кто ж как не старый аврор справится с таким сложным делом?
— Но... это же нечестно!
— Вы хотите, чтобы вас начали ловить?
— Нет, но Дамблдор на такое не пойдёт!
— Если ангел даст ему гарантии, что вы не опасны? Кстати, а письмо Дамблдору вы уже отправили?
— Ещё не успел, — Барти тяжело сглотнул и достал из кармана пергамент, свёрнутый в трубочку.
— Отлично! — просиял Кроули. — Давайте его сюда. Легенда меняется!
— В смысле?
Азирафель не понимал, зачем это делать. Вроде бы всё выходило логично: Блэк гонялся за собственным алиби, Хмури ему помог, а у Барти просто сдали нервы, и победила светлая сторона натуры. Это было даже красиво. Когда-то молодой человек оступился, а потом всё осознал и решил изменить. Для начала он выпустил пленников... наверное, стоит прочитать письмо, чтобы расставить акценты! Но у Кроули было на этот счёт своё мнение. Прежде чем отправить пергамент в камин, он щёлкнул им по носу Хастура, а потом без тени улыбки объявил:
— Я вас убью, Барти!
23.10.19Азирафелю сначала показалось, что он ослышался, но, судя по тому, как побледнел Барти, Кроули действительно это сказал. И повторил ещё раз:
— Я вас убью. Так будет гораздо лучше для всех, — он перевёл взгляд на несколько шокированного Азирафеля и добавил: — А ты, ангел, мне подыграешь.
Теперь всё встало на свои места. Было бы удивительно, если бы у Кроули на такой случай не нашёлся свой план. Запасной, альтернативный, но, вне всякого сомнения, лучший.
— Разумеется, дорогой.
Кроули хмыкнул и, сняв очки, строго взглянул на Барти:
— Вам лучше будет сейчас укрыться в кабинете.
— Вашей комнате, Барти, — подсказал Азирафель.
Кроули недовольно скривил губы:
— В общем, это там. Кстати, у вас совсем мало вещей...
— У меня не осталось ничего своего. Так получилось, — Барти попытался улыбнуться, но вышло не очень.
— Кто-нибудь вас видел, пока вы шли к нам?
— Я был под Дезиллюминационными чарами и по пути никого не встретил.
— Хорошо. Вы выпустили своих пленников?
— Нет. Я думал, что Дамблдор...
— Где вы их держите? — продолжил допрос Кроули.
— В сундуке.
— Никакого стиля... Где он стоит?
— Но это надёжно, — попытался оправдаться Барти и вздохнул: — Под кроватью.
— У вас есть запас Оборотного зелья?
— Да! — Барти похлопал себя по карманам и достал плоскую фляжку.
Кроули открутил пробку, понюхал содержимое и слегка скривился, явно имея в виду, что видал и получше. Азирафелю оставалось лишь покачать головой.
— Ступайте уже. И постарайтесь не выдать своего присутствия. Если что понадобится — зовите Винки.
Кроули проводил Барти взглядом и щёлкнул пальцами, закрывая дверь, по которой пробежали разноцветные искры. Всё-таки Кроули иногда слишком усердствовал с внешними эффектами.
— Итак, ты или я?
— Лучше ты, — Азирафель от души улыбнулся Кроули. — Ты выглядишь солиднее.
— Исключительно по меркам смертных, — Кроули поморщился и продолжил: — Сундук мы найдём или оставим эту сомнительную честь Дамблдору?
— Лучше оставим. Возможно, ему будет приятно выручить приятеля.
— А-а, ты в этом смысле. Ну, тогда оставим.
— Что ты собираешься рассказать?
— Вообще-то у меня есть два варианта, посмотрю по реакции.
— Может, всё же стоило дать Барти закончить это дело?
— Может, да, а может, и нет. Тут не угадаешь. Но для нашего дела с амнистией он нужен мёртвым. Так будет гораздо проще. И объявить его в розыск не получится, и вообще... — Кроули недовольно фыркнул. — Нам надо поторопиться, если мы хотим закончить это дело сегодня.
Торопиться Азирафель не любил, но совершенно не возражал против того, чтобы решить проблему. К тому же ему было интересно послушать рассказ Кроули, а если потребуется, то и подыграть ему. Именно поэтому он смахнул с плеча крошечное пёрышко и отправился к Дамблдору. Вслед за воодушевлённым Кроули. Правда, тот становился тем мрачнее, чем ближе был кабинет директора. Наверное, входил в образ.
Каменная горгулья мгновенно сдвинулась в сторону, открывая проход, что лишний раз подтверждало приоритеты Дамблдора. Кроули легко поднялся по винтовой лестнице и вежливо стукнул в дверь.
— Войдите, мистер Кроули... и вы, мистер Азирафель. Что-то случилось?
— Да.
Кроули несколько раз обошёл кабинет и только тогда уселся в кресло напротив Дамблдора.
— Альбус, — проникновенно начал он. — Я только что убил Хмури.
Надо было отдать должное выдержке Дамблдора, без всяких сомнений выдающейся. Он перевёл взгляд на Азирафеля, потом снова взглянул на Кроули и кивнул:
— Не могли бы вы пояснить?
— Я давно подозревал, что с ним что-то не так, — начал Кроули. — Временами он вёл себя довольно странно, и особенно это касалось его глаза.
— И что с ним было не так?
Голос Дамблдора был обманчиво тих и дружелюбен, но Азирафелю показалось, что на это уходит слишком много сил. Возможно, так оно и было.
— Он не всегда его слушался, что довольно странно для столь старого протеза. Хмури, как минимум, должен был к нему привыкнуть. Потом нога... она тоже доставляла ему массу неудобств.
— Допустим. Но почему вы ни с кем не поделились своими подозрениями?
— Кроули поделился со мной, — вмешался Азирафель, — и я предложил проверить его фляжку.
— И?
— Там было Оборотное зелье, — развёл руками Кроули.
— Это невозможно, — взгляд Дамблдора стал холодным. — Его надо принимать каждый час. Не так давно, если вы помните, в замке были авроры. Они удерживали профессоров гораздо дольше, и за это время Аластор ни разу не приложился к своей фляжке, которая и впрямь выглядела немного подозрительно.
— Во-от! — обрадовался Кроули. — Для меня это тоже было загадкой. И я решился на небольшой эксперимент. Для этого я пробрался в комнаты человека, который называл себя «Хмури», и в небольшом тайнике за картиной обнаружил это.
Надо было отдать должное Кроули — чудесил он быстро, незаметно и с фантазией. Во всяком случае, ничем иным появление банки с пилюлями Азирафель объяснить не мог.
— Что это?
— А вы попробуйте. Если опасаетесь, что, в общем-то, не лишено оснований, то я могу сказать, что в капсулах Оборотное зелье. Чтобы не привлекать внимания, принимая.
— Допустим, — Дамблдор устало потёр лицо. — И это всё ещё не повод для убийства. Как вы это сделали? И главное — зачем?!
— Я его развоплотил. Он первый напал. Внезапно, — Кроули взглянул на Азирафеля в поисках поддержки.
— Мистер Кроули, вы хоть понимаете, что натворили?
— Уничтожил преступника.
Дамблдор тяжело вздохнул.
— Его преступление ещё надо было доказать, а своё вы уже совершили.
С этой точки зрения Азирафель на проблему не смотрел. В тех нескольких детективах, что он случайно прочитал, в убийстве злодея не было ничего страшного. Но Дамблдор явно так не считал.
— Мистер Кроули, человек, которого вы убили, совершил правонарушение, но оно никак не заслуживало смерти. А вот ваше преступление карается законом. И я не смогу закрыть на это глаза...
— Так!
Азирафель понял, что Кроули что-то сделал, лишь потому, что Дамблдор замер на полуслове, даже не закрыв рот.
— Ангел, ты что-нибудь понимаешь? Эти смертные приводят жутких тварей в полную детей школу, при этом речь идёт о казни через отъём души, что гораздо страшнее смертной, и они же...
— Я ещё не до конца в этом разобрался. По-моему, этот вопрос всё-таки лежит в плоскости социальных отношений.
— А-а! — Кроули в отчаянии махнул рукой. — Не начинай! Лучше скажи, что нам теперь делать?
— У тебя же был ещё один план?
— Он тоже с убийством.
— Может, тогда поступим, как хотел Барти?
— А как он хотел?
— Написать записку Дамблдору и изобразить побег. Допустим, ты его спугнул. Тогда вот это всё можно оставить без изменений, — Азирафель покрутил в воздухе пальцами, — ну, то есть рассказ про твои подозрения и про пилюли, а потом сказать, что ты нашёл в коридоре записку.
— Такие записки смертные не оставляют в коридорах, — Кроули нравоучительно кивнул. — Зато они оставляют их на видном месте в своих комнатах, куда я, собственно, мог прийти, назначив встречу. Мы можем даже организовать погоню.
— Это будет хорошо, — улыбнулся Азирафель.
— Но у нас нет той записки, — нахмурился Кроули.
— Потому что ты её сжёг.
— Мы её сожгли, — мгновенно возмутился Кроули.
— Записка была сожжена, — Азирафель миролюбиво поднял ладони. — А значит...
— Ты пойдёшь к Барти, и пусть он напишет ещё одну записку. А я пока побуду здесь, чтобы ничего не произошло.
— Почему я?
— А чья идея поселить его у нас?
Азирафель вздохнул, признавая правоту Кроули:
— Я быстро.
— Да уж, поторопись, — Кроули взял с полки серебряный приборчик, жужжанием которого давно интересовался. — А я просто посмотрю.
Объясниться с Барти оказалось легко. Наверное, он слишком долго думал над своей запиской, потому что написал её очень быстро. Или, может, он её изрядно подсократил? Хотя адресовал её он всё так же Дамблдору. Азирафель позвал Винки и велел угостить Барти суши, которые тот никогда не пробовал. Посоветовав запивать их подогретой рисовой водкой из маленькой рюмочки, он счёл свой хозяйский долг исполненным. Азирафель не стал скручивать пергамент в трубочку — они же нашли его на столе! — а аккуратно сложил и спрятал в карман. По его подсчётам, всё это было проделано очень быстро. Однако Кроули считал совершенно иначе.
— Ты долго! — заявил он, едва увидев Азирафеля, и протянул руку за запиской, интересуясь: — Принёс?
— Вот, — Азирафель огляделся, понимая, что что-то не так. — А где тот прибор, который ты «просто смотрел»?
— Это не важно, — Кроули никогда не признавался в содеянном.
24.10.19***
План «Б» сработал. Дамблдор выслушал Кроули с изрядной долей сочувствия и понимания. Лишь слегка пожурил за то, что тот слишком долго молчал и позволил преступнику бежать. И к его идее спустить всё на тормозах отнёсся очень благосклонно. Даже в некоторых деталях они сошлись. Впрочем, разве могло быть иначе? С пленниками тоже всё прошло гладко — Кроули лишь подвёл директора к тому-самому-сундуку, а дальше Дамблдор все сделал сам. Правда, не обошлось без сюрпризов: Азирафель с интересом наблюдал, как трогательно узники сундука заботились друг о друге. Хоть они и были на разных сторонах, но общая беда ломала и не такие барьеры.
Вопреки опасениям Азирафеля освобождённые выглядели довольно прилично, а после того, как Дамблдор напоил их какими-то зельями, и вовсе взбодрились. Похоже, зельями и заклинаниями здесь привыкли решать множество проблем, но всё же это никого не делало бессмертным. Да и проблемы у них были слишком уж человеческие. Когда, к примеру, Дамблдор вызвал авроров для передачи им второго пленника, оказавшегося беглым преступником, Хмури сначала попытался утешить своего компаньона по несчастью, а потом начал собирать какие-то вещи.
— Аластор, позволь узнать, что ты сейчас делаешь? — не выдержал Дамблдор.
Хмури перестал рыться в комоде и обернулся. Его волшебный глаз почему-то уставился в сторону. Пробормотав несколько проклятий, Хмури налил воды в стакан и ловко опустил туда своевольный протез. Глаз в воде перестал крутиться, уставившись на Азирафеля, и в его взгляде можно было угадать укор.
— Аластор, — чуть громче позвал Дамблдор.
— Да слышу я, слышу, — Хмури поболтал глаз в стакане, прежде чем вернуть его на место. — Тут ведь какое дело... в Азкабане холодно, а шерстяные носки не отбирают... где же они?
— Ты заботишься о Питере? — в голосе Дамблдора послышалось удивление.
— Ну да... больше-то некому. И все твои вопросы, Альбус, можешь засунуть себе в одно место.
— Я понимаю, ты зол, что я не заметил подмены...
— Заткнись, а? Признай уже, что тот малец и тебе оказался не по зубам.
— Если тебе это принесёт радость...
— Что-то да принесёт, — огрызнулся Хмури. — Подумать только, пилюли с Обороткой... куда катится этот мир?
— Питер, может быть, вы хотите о чём-то попросить? — вежливо поинтересовался Дамблдор у бывшего пленника, которого, судя по всему, ждала судьба похуже, чем заточение в зачарованном сундуке.
Тот лишь отрицательно помотал головой и поёжился, обнимая себя руками. Этот Питер вызывал у Азирафеля такую безотчётную жалость, что он незаметно благословил его. Немного, просто чтобы бедолага хотя бы вздохнул спокойно. Кажется, это заметил Дамблдор, потому что, когда он кивнул Азирафелю, его взгляд потеплел.
— Я буду тебя навещать, если что, — пробормотал Хмури. — Не думаю, чтобы тебе много дали, ты ведь ничего особенного не натворил.
— Виновен в смерти тринадцати магглов. И именно его предательство стало причиной смерти Поттеров, — напомнил Дамблдор.
Питер зажмурился, признавая вину, а Хмури воинственно расправил плечи:
— А срок давности? Да и со смертью магглов не всё так чисто. Взрыв газа устроил Питер, а остальное — несчастный случай.
— Аластор, ты собираешься?..
— А разве непонятно? Я всю жизнь был уверен, что вину надо искупать, как и ошибки, но — дьявол меня забери! — всему есть предел.
При упоминании дьявола Кроули оживился, и Азирафелю пришлось стиснуть его ладонь, чтобы не мешал смотреть представление. Стоило отдать должное бескорыстной любви Дамблдора к игре — а сейчас явно начиналась именно она.
— Аластор, — Дамблдор бросил пытливый взгляд на Кроули, словно прося совета, и, дождавшись лёгкого кивка, тяжело вздохнул. — Мне жаль, что так вышло, и теперь даже неловко спрашивать о твоих планах. Ты останешься в школе?
— Разумеется, нет. Видишь ли, сундук — не солнечный Брайтон. К тому же я бы хотел выступить в защиту Пита на суде, так что мне потребуется время для расследования.
— Но ты подписал контракт.
— Пф-ф! Альбус, я напишу прошение об отставке, делов-то!
— В середине учебного года? И где, по-твоему, я должен искать профессора по одному из ключевых предметов?!
— Ради Мерлина, Альбус! Можно подумать, это проблема!
— После скандала? После того, как выяснится, что предыдущий профессор полгода отсидел в сундуке, а преступник не пойман?
— Так-то оно так, — согласился Хмури, — нехорошо получилось... А ты им не рассказывай!
— После всего этого? — Альбус со вздохом обвёл руками пространство вокруг себя. — Мало нам было прошлого скандала с явлением Блэка. Авроры, дементоры, обыски... — Дамблдор обречённо махнул рукой.
При упоминании Блэка Питер вздрогнул и опустил голову. Тогда Азирафель вспомнил, по чьей вине Блэк провел тринадцать лет в обществе этих отвратительных тварей, и поёжился. Как всё-таки в этом мире всё было запутано! И хоть бы одна счастливая судьба! Даже Малфоя, откровенно говоря, не получалось назвать «счастливчиком», хотя он дальше всех прошёл по этому пути.
— Плохо работают! — Хмури наконец нашёл носки и теперь придирчиво разглядывал свитер грубой вязки. — Нас хоть бы одна собака нашла! Кстати, Альбус, вот тебе и повод всё замять, как ты любишь.
— Как я люблю? — Дамблдор печально улыбнулся. — Боюсь, не получится.
— Да брось ты! Смотри, меня никто не нашёл, значит, никакой подмены не было. Сечёшь?
— Да, но что делать с Питером?
— А я его сам поймал, — Хмури многозначительно кивнул. — Не, ну а что? И повод будет покопаться в его деле.
— А что делать с сыном Крауча? Я собирался настаивать на объявлении розыска.
— После того, как он сбежал? Тю! Оставь его мне. Как-никак у меня перед ним должок.
Азирафель мог лишь восхищаться Дамблдором. Честно говоря, когда они обсуждали это с Кроули, не верилось, что такое возможно. Но, наверное, Альбус слишком хорошо знал людей, потому что сам был человеком. К появлению авроров Хмури уже бодро командовал, взяв на себя не только идею сокрытия «нюансов», но и придумывая новые детали поимки беглого преступника, который, как в конце концов оказалось, сдался сам, не выдержав тяжести вины.
— Ангел, пойдём отсюда, — тихо позвал Кроули, — больше ничего интересного не будет.
Разумеется, их уход никто и не заметил, как все забыли и про то, что они вообще были в комнатах Хмури. Кроули успел невзлюбить авроров, и Азирафель прекрасно понимал его нежелание с ними встречаться, хотя, конечно, вряд ли те стали бы постоянно таскать за собой дементоров.
Вернувшись к себе, Азирафель первым делом навестил Барти и, обнаружив его спящим, не сильно удивился. В конце концов, он, наверное, впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности, вот и расслабился. Чему ещё и поспособствовала рисовая водка, подогретая до нужной температуры. Азирафелю не надо было его касаться, чтобы углубить и без того крепкий сон, что он и сделал, улыбнувшись своим мыслям. Что ни говори, в этом мире они с Кроули неплохо устроились и даже сумели узнать смертных немного лучше, что, несомненно, заслуживало поощрения. Хотя бы самих себя.
— Кроули, как ты отнесёшься к праздничному ужину?
— Всегда хорошо.
— И даже не спросишь, по какому поводу?
— В общем-то, мне не нужен повод, чтобы отпраздновать, но если хочешь...
Конечно, Азирафель хотел. Он успел соскучиться по тихим вечерам, когда приятная беседа подкреплялась глотком вина и доставляла не меньшее удовольствие, чем самый изысканный десерт. Расторопная Винки умела удивлять, и скоро Азирафель уже сбрызгивал лимоном нежнейшую форель, прежде чем полить её сливочным соусом. Кроули наблюдал за ним сквозь бокал «Шато О-Брион» и, кажется, улыбался.
— Скажи, дорогой, — Азирафель отправил в рот кусочек и на мгновение прикрыл глаза от удовольствия, — а почему ты решил убить Барти? Мне казалось, это не твои методы.
— Так речь ведь шла лишь об иллюзии убийства.
— Это да. Но почему тебе вообще пришла эта мысль? Ты ведь видел, можно было обойтись и без этого. И Дамблдор такое не одобрил...
— Меня это, кстати, тоже удивило, — Кроули быстро допил вино и снова наполнил бокал. — Я не то чтобы много общался со смертными, но такой исход дела никого и никогда не удивлял. Так, рабочий момент.
— А где ты с ними общался?
— В Сохо... ты должен помнить.
На ум пришла неудачная попытка ограбления церкви, и Азирафель слегка смутился, вспомнив, чем это обернулось.
— Наверное, ты просто общался не с теми людьми, — решил он. — Всё-таки они отличаются друг от друга. Иногда сильно.
25.10.19***
Когда Кроули всё же ушёл в спальню, Азирафель остался в любимом кресле и, начудесив себе небольшой фонарик-ночник, потушил свечи. Дрова в камине догорели, но угли ещё полыхали красным, способствуя тому особому настроению неги, которое он так любил. Выпитое вино придавало мыслям необычайную лёгкость и позволяло взглянуть на вещи под другим углом. Почему-то раньше Кроули представлялся Азирафелю настоящим мастером в делах смертных, а оказалось, что и он допускает ошибки. Это выглядело слишком странным, что, впрочем, никак не влияло на авторитет Кроули. В конце концов, не ошибается только Она.
Размышления заводили Азирафеля всё дальше и дальше, и лишь усилием воли он остановил себя уже под утро, когда умозаключения стали слишком крамольными. Разве возможно даже думать о том, что они окажутся на одной стороне? Ведь для этого или Азирафелю придётся пасть, или Кроули вознестись. Разумеется, это было невозможно, хотя фантазия о побелевших крыльях и заставляла сердце Азирафеля сладко замирать.
Не-воз-мож-но... не-мыс-ли-мо... не-пос-ти-жи-мо...
— Вы уже встали? — взлохмаченный после сна Барти зевнул, прикрывая рот. — Я думал, ещё очень рано.
— Какао будете? — улыбнулся Азирафель. — А я, в самом деле, мало спал.
Барти пригладил волосы рукой и огляделся:
— А где у вас душ?
Азирафель привык поддерживать чистоту тела чудом, а вот Кроули, если судить по звукам, иногда любил поплескаться в ванной. Так или иначе, направить Барти в нужную сторону не составило труда:
— За этой дверью.
Барти дёрнул за ручку и замер на пороге:
— О! — только и сказал он.
Азирафелю стало любопытно, и он заглянул через его плечо. Похоже, Кроули переделал здесь всё по своему вкусу, и это было...
— Стильно, — Азирафель кивнул, подтверждая свои слова.
— Да, — согласился Барти, — очень.
Идеально чёрный мрамор был отполирован до зеркального блеска, что не помешало Кроули установить на противоположные стены зеркала, сильно меняющие восприятие пространства. Ванна там тоже была — чёрная, мраморная, стоящая на когтистых лапах дракона. Единственным исключением в цветовой гамме оказались краны и лейка душа — металл, из которого они были сделаны, отливал красным.
— А где можно взять полотенце?
Азирафель понятия не имел, но смело предположил:
— Видите шкафчик?
Там действительно оказались полотенца, разложенные по полкам, и Азирафель сначала не поверил своим глазам, когда понял, что рядом с красными лежат и другие, в его любимый тартан. Почему-то это было особенно приятно.
— Можете взять моё, — разрешил Азирафель.
Барти всё понял правильно и вытащил из пачки кремово-бежевое полотенце.
— Спасибо.
Азирафель поймал себя на том, что не может перестать улыбаться, поэтому просто кивнул Барти и вернулся в своё кресло. День начинался отлично.
Завтрак тоже прошёл хорошо. Утренний «Пророк» сообщил о внеочередном заседании Визенгамота «в связи с новыми обстоятельствами дела С.Блэка». Судя по довольному лицу Дамблдора, реабилитация Блэка была делом решённым, и теперь оставалось ждать его официального появления. Кроули оптимистично уверял, что он появится уже к вечеру. Азирафель же отлично представлял себе, сколько бумаг для этого нужно подписать, поэтому ставил на конец недели. Не угадал никто — Блэк появился через два дня.
Заседания педагогического совета Азирафель привык уже считать рутиной, поэтому собирался избежать этой потери времени, сделав вид, что совершенно забыл. Однако Дамблдор не просто перехватил его после обеда, но и проводил до своего кабинета, увлечённо рассказывая о возможности амнистии. Азирафелю не то чтобы было любопытно — он всё это уже знал от Кроули! — он просто слишком хорошо изучил одну книгу по этикету и твёрдо усвоил, что сбежать было бы невежливо. Оставалось терпеть. Всё же смертные любили придумывать для себя совершенно дурацкие ограничения, чтобы потом из-за них страдать.
Впрочем, позже Азирафель не пожалел, что Дамблдор проявил известную настойчивость, иначе бы рисковал пропустить представление. Разумеется, это шоу никак нельзя было сравнивать с теми, что устраивал Кроули, но всё равно оно вышло отменным. Режиссировал явно Дамблдор, потому что именно он дал сигнал к началу действа.
— Альбус, к чему всё это? — Макгонагалл сжала губы так, будто с трудом сдерживалась, чтобы не выругаться. — Ещё только середина недели. Что за срочность?
— Да, — поддержала её Хуч. — У меня на это время были другие планы, потому что сегодня вечером у меня увольнительная.
— Все, конечно, сгорают от любопытства по этому поводу, — ехидно отозвалась Макгонагалл.
— Ах, Минерва, говори за себя. Вот Помона, например...
Спраут, услышав своё имя, оживилась и сняла шляпу, начиная ей картинно обмахиваться.
— Её интерес нельзя переносить на весь коллектив. Медовый месяц сильно сказывается на критичном восприятии действительности, — кисло улыбнулась Макгонагалл.
— В смысле? — насторожилась Спраут.
— Наша Минерва только что назвала тебя идиоткой.
— Леди, не ссорьтесь, — наконец вступил Дамблдор, ударив в гонг. — Позвольте представить вам нового профессора Защиты от Тёмных Искусств.
— В смысле «нового»? — Хуч встала со своего места. — Я хоть и не считала Хмури идеальным педагогом, но лёгкое недомогание не повод выгонять его из замка.
— Истинная правда! — поддержала её Спраут.
— Аластор принёс мне заявление об отставке после того, как поймал Петтигрю, — начал Дамблдор.
— Мне всё понятно! — Хуч хлопнула ладонью по столу. — Альбус, вы опять играете в свои игры! Я так и знала, что вы не просто так взяли его на работу. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить».
— Но он не мавр, — в наступившей тишине свистящий шёпот Помфри расслышали все.
— Это фактура речи, милая Поппи, — снисходительно усмехнулась Хуч. — Что ж, давайте нам, Альбус, своего профессора. Посмотрим, кто вас так сильно покорил, что вы взяли его в середине года безо всяких рекомендаций и испытательного срока. Впрочем, меня это ничуть не удивляет.
Дамблдор улыбнулся и ещё раз ударил в гонг, прежде чем объявить:
— Наш новый профессор не нуждается в представлении, потому что это хорошо известный вам всем Сириус Блэк.
Азирафель с трудом сдержал улыбку, глядя, как Снейп презрительно кривит губы:
— Какая неожиданность!
— Ты, правда, так мне рад, Снейп? — Блэк появился в кабинете внезапно, и сразу же показалось, что там мало места, потому что он занимал его слишком много. — А уж как я рад всех вас видеть!
Спраут встала и угрожающе натянула шляпу на голову:
— Вот, оказывается, кто пил Оборотное зелье, изображая моего Аргуса!
— Вы так говорите, будто бы я пытался забраться к вам в постель!
Всё-таки иногда лучше молчать! Азирафель уже успел понять, что тема постели была в коллективе профессоров Хогвартса немного болезненной, и поднимать её точно не стоило.
— В постель вы лезли к Снейпу, — мгновенно воспряла духом Хуч, — вон он уже краснеть начал.
— Я вообще здесь ни при чём! — Снейп действительно покраснел и, казалось, с трудом подбирал слова. — Это безобразие...
— А вот не отказали бы вы Сириусу, милый Северус, — улыбнулась Макгонагалл, — и всё могло бы быть совершенно иначе.
— А с чего вы решили, что он мне отказал? — возмутился Блэк.
Снейп стал задыхаться, и, как ни странно, ему на помощь пришёл Кроули, который принялся аплодировать:
— Отличное представление, коллеги. Браво!
— А вы, мистер Кроули... — начала было Хуч, но явно вспомнила про оппозицию и прикусила язык.
— Спасибо, Роланда, это действительно я, — Кроули даже не надо было вставать с места, чтобы сосредоточить всё внимание на себе. — И я бы хотел поговорить с новым коллегой о деле.
Дамблдор просиял, с таким умилением взглянув на Кроули, будто признавал свою заслугу.
— Господа, — он снова ударил в гонг, — берите пример с мистера Кроули и давайте уже говорить по существу.
Одна Спраут пробормотала что-то неразборчивое про любимчиков директора, а остальные профессора затихли, внимательно разглядывая Кроули. Будто его этим можно было смутить! Азирафель с удовольствием наблюдал, как Кроули смерил Блэка взглядом и улыбнулся:
— Итак, коллега, надеюсь, вы покажете нам свои поурочные планы? Хотя бы на ближайшую неделю. Или вы не знаете, что это такое?
— Планы? — похоже, Блэк слышал о таком впервые. — Точно! Планы. Поурочные. Я их забыл.
— И где же? — снова оживилась Хуч.
— Я не могу назвать его имя, чтобы не скопром... скомпром... в общем, это личная информация!
— Альбус, это уже чёрт знает что такое! — возмутилась Макгонагалл.
Однако Дамблдор вместо того, чтобы стучать в гонг и наводить порядок, захохотал. Отсмеявшись, он вытер выступившие на глазах слёзы и заговорил уже серьёзно:
— Вот за это я и люблю Хогвартс. А сейчас давайте вернёмся к делам. Скоро пасхальные каникулы, а там уже совсем мало времени остаётся до третьего испытания Турнира.
26.10.19***
Люциус Малфой любил появляться эффектно, поэтому на вопрос Кроули, не видел ли кто господина министра, Азирафель улыбнулся — чтобы его не увидеть, надо быть слепым. Сам Малфой иронии не оценил, добросовестно перечислив, кого успел поприветствовать по пути к их комнатам. Кроули остановил его жестом и поинтересовался:
— Как идут дела с амнистией?
— Я подготовил заключение целителей о состоянии здоровья узников Азкабана и планирую передать его мисс Скитер. Следующим должен быть шаг Дамблдора, — Малфой любовно погладил рукоять трости.
— Вы с ним это обсуждали? — Кроули прищурился, глядя на Малфоя поверх очков.
— Нет.
— Почему?
— Мне казалось, что вы...
— И? — Кроули холодно улыбнулся.
— Я всё сделаю, мой Лорд, — спина Малфоя стала идеально прямой.
— Не сомневаюсь, — Кроули щёлкнул пальцами, и ему в руку упал свёрнутый лист пергамента, который он тут же протянул Малфою. — Это список тем, исследования по которым в Отделе Тайн мне интересны.
Малфой с лёгким поклоном принял пергамент, и его взгляд заскользил по строкам списка. Азирафелю нравилась невозмутимость нового министра — казалось, ничто на свете не может вывести его из равновесия.
— Это всё, мой Лорд?
— Пока да.
Малфой тотчас же откланялся и отправился на разговор к Дамблдору. Стоило ему только выйти, как Кроули развалился на диване, после чего снял очки и устало потёр переносицу.
— Как думаешь, ангел, когда он поймёт, что Дамблдор не так прост, как выглядит на вкладышах к шоколадкам?
— Думаю, скоро. А о каких шоколадках ты говоришь?
— Шоколадные лягушки, которых надо съесть до того, как они сбегут, — усмехнулся Кроули и добавил: — Интересно, а можно такую утащить в нашу реальность?
— Зачем?
— Хастуру бы понравилось.
Азирафель не сразу понял, что речь зашла вовсе не о карликовом пушистике.
— Ты собираешься сделать ему подарок? — удивился он.
— Не то чтобы подарок, — Кроули поморщился и махнул рукой: — Забыли! Всё равно он не оценит.
— А тебе бы хотелось?..
— Ангел, ты уже исчерпал лимит на моё удивление.
— Просто ты его часто вспоминаешь, — улыбнулся Азирафель.
— Часто? Не замечал, — Кроули чуть повернулся, укладываясь на диван и устраивая ноги на спинку. — А тебя это задевает?
Азирафелю показалось, что в его голосе мелькнула надежда. Странно, конечно, но почему бы не подыграть, если Кроули этого хочется?
— Немного. Самую малость, — Азирафель несколько раз кивнул и на всякий случай уточнил: — Не так, как кто-то другой.
Кроули повернулся так резко, что едва не свалился с дивана, и только природная гибкость позволила ему удержаться:
— Кто-то другой?! Но кто?
Он выглядел таким обескураженным, что Азирафель назвал первое имя, что пришло в голову:
— К примеру, Скитер.
— Ангел, серьёзно?
Очевидно, Азирафель ступил на скользкую почву, поэтому поспешил обратить всё в шутку, пока не стало слишком поздно:
— Разумеется, нет. Кроули, ты уже думал над ритуалом?
Кроули уставился на него с явным непониманием, но быстро сообразил:
— Это ты про Лорда?
— Конечно. Сейчас Скитер поднимет шум, Дамблдор выступит... расскажет о гуманизме и любви, — Азирафель вздохнул, понимая, как цинично это звучит. — Потом они утрясут всё, связанное с бумажной волокитой. Мне кажется, освобождение займёт не больше месяца. Ещё неделю возьмём на подготовку...
— Я всё сосчитал, ангел. Для ритуала идеально подходят пасхальные каникулы. Мы всё успеем.
— Поэтому-то я и спрашиваю. Ты не передумал насчёт состава участников?
— Нет. С ним как раз всё нормально. Участие бывших противников даст гарантии, что они не пустят всё на самотёк, а будут затейливо следить друг за другом.
Азирафель принялся загибать пальцы:
— Малфой, Дамблдор, Блэк, Снейп...
— И мы с тобой. Классическая гексаграмма — Лорд и хоркруксы в центре. Всё должно сложиться.
— Больше никого?
— Нет, — Кроули покачал головой и усмехнулся: — Подумать только... самую малость.
Азирафель не стал поддерживать тему, только сейчас сообразив, что, отдавая кабинет Барти, он даже не задумался о месте для уединения и медитаций, где как раз-таки можно было бы укрыться от неловких разговоров. Поэтому он отправился в библиотеку, сославшись на важное дело, а то, что при этом почувствовал себя беглецом, не имело никакого значения.
Азирафель никого не ждал, поэтому не спешил отпирать дверь, услышав стук. Всё-таки Кроули подал чудесную идею обозначить часы работы библиотеки, а сейчас точно было нерабочее время. Однако стук повторялся с завидной настойчивостью до тех пор, пока Азирафель не решил открыть. Просто для того, чтобы взглянуть на бестолочь, не умеющую читать.
Бестолочью оказался Дамблдор, который, кажется, не сомневался, что Азирафель на месте. Он широко улыбнулся и сделал вид, что только что подошёл и не имеет никакого отношения к навязчивому постукиванию.
— О! Добрый вечер, дорогой Азирафель, у вас не найдётся для меня немного времени?
— Конечно же, Альбус, входите!
Слова «раз уж от вас не отвязаться» не прозвучали, но Дамблдор и без них всё понял, потому что начал с главного:
— Азирафель, вы, наверное, знаете, что сегодня в замке был Люциус?
— Да, конечно.
Смысла скрывать визит Малфоя не было никакого — тот с таким же успехом мог раскачиваться на люстре, привлекая внимание. Или просто пройти по коридору Хогвартса. Его, безусловно, видели все. Даже те, кому он был не столь интересен, как директору. Дамблдор уселся в кресло напротив и сложил пальцы домиком, задумчиво касаясь подбородка. Азирафель ждал, но Альбус не спешил начинать разговор, и только когда пауза чересчур затянулась, он прокашлялся.
— Речь шла об амнистии группы заключённых. Срок давности, невыносимые условия содержания... — Дамблдор тяжело вздохнул. — Кому я говорю? Вы и так всё знаете.
— Знаю, — согласился Азирафель.
— Я прекрасно помню о нашей договорённости и сделаю всё от меня зависящее, чтобы этот вопрос решился быстро и в пользу нашего дела, но есть одно «но».
— Как обычно, — Азирафель улыбнулся, поощряя Дамблдора на откровенность.
— Это «но» находится чуть в стороне от политики, но имеет огромное нравственное значение.
— Я не очень хорошо понимаю, о чём речь.
— Да-да, конечно. Все дело в том, за какое преступление было назначено столь суровое наказание. Кстати, я настаивал на пожизненном сроке, но арестанты получили от пятидесяти до восьмидесяти лет. Разумеется, я прекрасно осведомлён, что в маггловском мире существует практика пересмотра и сроков и условий отбытия наказания, но не в этом суть.
— А в чём же?
— Вы помните, за что их осудили?
— За нападение на семью авроров.
У Азирафеля всё ещё не доходили руки, чтобы изучить это дело, поэтому он предпочёл поверить на слово Кроули, который, кстати, всегда был честен.
— Именно, — Дамблдор с тяжёлым вздохом достал из кармана мантии пожелтевший газетный листок, сложенный вчетверо, и поморщился, словно от боли. — Взгляните. Здесь лишь сухие факты.
Азирафель несколько раз перечитал статью, испытывая острую жалость ко всем участникам этой трагедии. Он сострадал и паре совсем юных авроров, лишившихся под пытками рассудка, и их малолетнему сыну, и преступникам, перечеркнувшим собственную жизнь, среди которых самым младшим был Барти. И всё это ради совершенно дурацкой идеи, будто бы одни смертные чем-то превосходят других.
— Лонгботтом... какая знакомая фамилия, — Азирафель нахмурился, пытаясь поймать воспоминание.
— Вы его знаете, — подтвердил Дамблдор. — Это наш студент. Четвёртый курс, Гриффиндор.
— У него ещё сложные отношения со Снейпом, — вспомнил Азирафель, прикусив язык, чтобы не проболтаться, что и с Барти у него всё было непросто, по очевидной причине.
— Да, я бы мог упрекнуть Северуса в предвзятости, но, к сожалению, он не ладит с большинством студентов.
Дамблдор снял очки и долго их протирал, дав Азирафелю возможность всё обдумать. Потом он устало зажмурился, прежде чем поднять взгляд. И это был взгляд глубоко несчастного человека.
— Я, конечно же, приглашу Невилла на разговор и попытаюсь рассказать ему о милосердии, но боюсь, в этом случае он меня не услышит. Слишком глубока рана.
Азирафель прекрасно понимал Дамблдора, но всё ещё не мог сообразить, к чему он клонит. Тот, похоже, уловил его вопрос, потому что взглянул на Азирафеля с надеждой:
— Вы ведь не откажетесь помочь?