Название:
Не тот мальчикАвтор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: Азирафель, Кроули, А.Дамблдор, Л.Малфой, С.Снейп, С.Блэк, Г.Поттер и все-все-все)))
Жанр: экшн, приключения, юмор
Рейтинг: ???
Краткое содержание: Бог не играет со Вселенной в кости. Её игра изящна и непостижима. Если, конечно, это её игра.
Предупреждения: АУ обоих канонов
предыдущие части1 часть
2 часть
3 часть
4 часть
5 часть
6 часть
7 часть
8 часть
9 часть
10 часть
11 часть
12 часть
13 часть
14 часть
15 часть
16 часть
читать дальшеПо мнению Азирафеля такая догадливость должна была приходить с годами и то не ко всем, но Поттер в очередной раз удивил.
— Почему вы так решили, Гарри?
— Я помню, как вы помогли мне справиться с кошмарами. Я ведь с тех пор больше ничего такого не видел... и вообще... — Поттер нервно сглотнул и поднял взгляд на Азирафеля: — Кроме вас некому.
— Вы так думаете?
— Ну... мог ещё и Дамблдор... но если бы он мог, то наверняка сделал бы это раньше. А вы... вы просто не сразу узнали про Невилла, а когда узнали — решили помочь.
Азирафель точно ничем не заслужил такой веры в себя, да и последнее утверждение было в корне неверным, что дало возможность возразить, не покривив душой:
— Вы ошибаетесь, Гарри. Это целитель нашёл средство...
— Вам нельзя об этом говорить, да? Потому что это слишком сложно?
Поттер продолжал удивлять, но признаваться в сотворённом чуде Азирафель точно не собирался.
— Винки делает изумительные блинчики с черникой, не желаете попробовать?
— Спасибо, — Поттер вдруг широко улыбнулся, а потом добавил: — Я так и думал!
Подтверждать его догадки никто не собирался, как, впрочем, и опровергать. Вместо этого Азирафель вдруг вспомнил, что только что просматривал фотоальбомы и видел то, что могло заинтересовать мальчика.
— Гарри, мне кажется, это должно вам понравиться, — улыбнулся Азирафель. — Наверняка у вас есть и другие фотокарточки родителей, но выпускной альбом...
Азирафель не договорил. Видеть, как глаза ребёнка начинают блестеть от непролитых слёз при одном упоминании погибших родителей, было больно. Похоже, эти раны оказались слишком глубоки, да и момент был выбран не самый удачный. Азирафель мысленно отругал себя за чёрствость и уже собирался заговорить о странном поведении Снейпа, как Гарри выдохнул:
— У меня нет таких фотокарточек. И если бы не Хагрид, других не было бы вообще. Никаких. Он мне на первом курсе подарил альбом... но они там уже взрослые.
Это была не ложь и даже не преувеличение — такие вещи Азирафель чувствовал сразу! — но от этого стало не по себе. Этот мир казался настолько маленьким и закрытым, что такое просто не укладывалось в голове. Конечно, Блэк — не самый ответственный крёстный, да и к тому же лишь недавно выбрался из тюрьмы, а оправдан так и вовсе только что, но опекуны-то у ребёнка должны быть?!
— Хорошо, Гарри, — Азирафель уселся с ним рядом, чудом укладывая ему на колени альбом, — мне кажется, что не произойдёт ничего ужасного, если ты возьмёшь себе понравившиеся снимки.
— А так можно?
— Да.
В конце концов, про эти альбомы явно забыли, не прикасаясь к ним долгие годы — иначе откуда бы на них взялось столько пыли? — а смысл фотографий как раз в поддержке памяти. Гарри с удовольствием разглядывал слегка пожелтевшие карточки, с восторгом узнавая близких и просто знакомых. Кроме родителей и Блэка он долго разглядывал Люпина и почему-то пришёл в восторг, обнаружив совместный снимок Блэка и Снейпа. Разумеется, те ругались, но выглядело это очень... гм-м... зажигательно. Кажется, это понял и Гарри, потому что слегка покраснел, вытаскивая карточку из альбома к тем, которые решил забрать. Комментировать этот эпизод он не стал.
Вообще Азирафелю Поттер нравился всё больше и больше. Было что-то трогательное в его открытости и умении доверять, при том что доверчивым он точно не был. Скорее, осторожным и очень рассудительным. А ещё он обращал внимание на детали и почти не ошибался с выводами. С таким было трудно удержаться от лишней порции благодати, тем более что Азирафель почти перестал её учитывать. Наверное, после возвращения придётся прикладывать больше усилий для контроля за собой, чтобы избежать неприятностей.
Когда Гарри ушёл, Азирафель достал книгу Агнессы и попытался отвлечься от невесёлых мыслей, угадывая сбывшиеся Пророчества, имевшие глобальное значение. Получалось плохо, потому что он не мог перестать думать о смертных, которые оказались совсем другими, чем было принято считать. Чем было привычно считать... и не принимать их близко к сердцу уже не получалось.
Собрание по «волнующему профессоров поводу» Дамблдор назначил на субботнее утро сразу же после завтрака, и после такого анонса не приходилось удивляться, что все места в кабинете директора оказались заняты. Пришли даже Вектор и Синистра, которые обычно держались в стороне от общего веселья, что уж говорить о завсегдатаях этого клуба и сторонников оппозиции? Азирафель уселся на пустовавшее место рядом с Блэком и улыбнулся в ответ на приветливый кивок Хагрида. Хуч отсалютовала опоздавшему Кроули поднятым в воздух кулаком, и Дамблдор ударил в гонг, открывая собрание.
— Итак, коллеги, повод для нашего собрания назревал давно, и, мне кажется, дело вовсе не в споре...
— Правильно, Альбус, — Макгонагалл презрительно поджала губы: — Потому что спор на деньги называется иным словом. Особенно когда предметом выступает такая щекотливая вещь, как чужие чувства.
— Мне кажется, Минерва, вы всё-таки немного драматизируете, — постарался успокоить её Дамблдор.
Кроули, чей стул лишь чудом оказался рядом, наклонился к уху Азирафеля и прошептал:
— Ангел, а ты взял попкорн? В таком полосатом ведёрке, что дают в кинотеатрах...
— Тише, дорогой, — остановил его Азирафель, — это было бы немного чересчур.
Кроули порывался продолжить комментировать, поэтому пришлось взять его за руку и предупредительно стиснуть. К счастью, он всё понял и больше не пытался отвлечь от главного. Именно этот момент выбрала Макгонагалл, чтобы апеллировать:
— Альбус, вы из нас больше всех ратуете за любовь, как вы можете такое говорить?
— Минерва, мне всё же кажется...
— Я это... не понял... — Хагрид, который обычно предпочитал помалкивать на собраниях, неожиданно решил вмешаться. — Это получается, у нас работает тотализатор?
— Да, Рубеус! — кивнула Макгонагалл, складывая руки на груди. — И кое-кто даже поставил десять галеонов на «победу», если так можно выразиться, Сириуса.
— Я это... тоже за него, — Хагрид почесал нос. — А кто принимает ставки?
— Я вас расцелую, дорогой, — расхохоталась Хуч, — вы смотрите в корень!
— Ну уж нет! — Макгонагалл явно готовилась к выступлению. — Мы собрались, чтобы пресечь это безобразие по горячим следам. И осудить! Правда, Альбус?
— Минерва, я понимаю ваше негодование, но всё-таки давайте рассуждать объективно. Как взрослые люди, которыми мы все и являемся. Разве этот тотализатор оскорбил чьи-то чувства?
— Вы хотите устроить голосование по этому поводу? — Макгонагалл сурово оглядела коллег. — С кем бы я ни обсуждала это дело, сочувствующих не находилось.
— Ну, конечно! — ехидно отозвалась Хуч. — Я даже знаю, кто прокудахтал своё одобрение. Не проще ли спросить тех, кого это касается, и закрыть тему?
— Что делает с людьми жажда наживы, — высокомерно пробормотала Макгонагалл.
Хуч поднялась со стула, поворачиваясь к Блэку, и широко улыбнулась:
— Сириус, что скажете?
— А почему бы вам не спросить Северуса? — фальшиво улыбнулась Макгонагалл. — Северус, скажите уже!
Снейп уставился на неё с неподдельным изумлением:
— И что я должен сказать?
— Как вы относитесь к идее, что ваши чувства стали предметом торга?
— Чего? — Снейп выглядел потрясённым. — Я не понимаю, о чём речь.
— Ах, да. Вы же слишком рано ушли с прошлого собрания и всё пропустили...
Макгонагалл выдохнула, собираясь разразиться речью, Спраут сняла шляпу, Филч достал из кармана платок и энергично вытер им шею, а Дамблдор устроился в кресле, как в зале театра, где давали отличное представление. В чём-то Азирафель оказался с ним согласен, хотя, конечно, предложенный Кроули попкорн и был лишним. Похоже, Снейп остался единственным человеком в Хогвартсе, кто не знал о пари. Из состава профессоров, разумеется — оставалось надеяться, что студенты о таком не подозревают.
— Что именно я пропустил? — в тихом голосе Снейпа прозвучала угроза.
— Дело в том, что ваши коллеги, — Макгонагалл метнула убийственные взгляды в Хуч и Флитвика, — заключили пари с денежными ставками на то, как скоро вы сойдётесь с Сириусом.
— В смысле «сойдёмся»?
— В том самом, Северус. Разумеется, это гнусно, и я полностью разделяю ваши чувства...
— И кто-то был готов платить за это деньги? — Снейп подёргал за воротник, пытаясь его ослабить.
— Не просто готовы! Они это делали.
— Неужели?
Снейп поднялся со своего места и подошёл к Блэку. Остановившись в шаге от него, он протянул руку, и во взгляде его прищуренных глаз Азирафель разглядел вызов. Разумеется, Блэк ухватился за эту руку, поднимаясь — на вызов он всегда реагировал особенно остро. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Снейп дёрнул Блэка на себя, стискивая в объятьях, и впился в его губы отчаянным поцелуем. В наступившей тишине голос Хуч показался чересчур громким:
— Охренеть!
— Не выражайтесь, Роланда, — потрясённо отозвалась Макгонагалл.
Снейп, наконец, оторвался от Блэка и усмехнулся, глядя на коллег:
— Собрание окончено!
Он вышел, не оглядываясь, и никто не удивился, что Блэк выскочил следом за ним. Макгонагалл попыталась что-то сказать, но, похоже, не смогла подобрать слов. Ситуацию спас Дамблдор. Он снова ударил в гонг и сообщил:
— Вопрос закрыт, а теперь давайте перейдём к делу. Коллеги, завтра в «Пророке» выйдет моя статья о начале амнистии.
05.11.19***
Пушок устроился на ладони Азирафеля и, подставляя ему мягкое брюшко для поглаживания, не переставал косить глазом, наблюдая за Кроули. Менее ласковый Хастур просто ел своё печенье, мечтательно жмурясь на пламя камина. Овечки держали строй и заунывно блеяли. В общем-то, вечер обещал быть спокойным, но почему-то на душе Азирафеля было тревожно. Он несколько раз пытался начать этот разговор, но вид умиротворённо расслабленного Кроули сбивал весь настрой.
— Ангел, да скажи ты уже!
— Что именно?
— Ты даже мороженое не доел... и какао давно остыло. Что тебя так изводит?
Кроули нельзя было отказать в проницательности.
— Эта амнистия, да и ритуал, если честно, не дают мне покоя. Подумай сам, чем это может обернуться.
— А что тебя смущает? — Кроули, который только что лежал на диване, медленно вытянулся. — Амнистия? Ты тоже считаешь, что прощение невозможно заслужить?
С такой точки зрения Азирафель на эту проблему не смотрел, но он в принципе говорил о другом.
— Я не об этом, Кроули. Не только я нахожу сложившуюся систему наказаний бесперспективной и зашедшей в тупик. Но что если наше вмешательство навредит?
— Ангел, хуже, чем они тут устроили сами, мы всё равно не сделаем. Ты вообще уже сколько добра принёс... чудеса эти твои... благодать... — Кроули поморщился. — Давай признаем, что я здесь не работаю, и ваша сторона побеждает. Ну же!
Звучало, и в самом деле, неплохо, только вот почему-то Азирафелю совсем не хотелось, чтобы кто-то побеждал, а кто-то проигрывал, а как объяснить это Кроули, он пока не знал, потому что... потому что к этому разговору был просто не готов!
— Не в этом дело, Кроули... слишком уж сильно мы здесь увязли. Во всём. Со всеми. Нам с тобой нужен был лишь способ вернуться. Тебе не кажется, что мы выбрали чересчур длинный путь?
Кроули устало потёр лицо и пробормотал:
— А разве так плохо пытаться продлить каникулы?
— Каникулы?
— Ну да, — Кроули взглянул на Азирафеля, и его губы нервно дёрнулись. — Или тебе не терпится всё это прекратить? Прости, я не смог придумать ничего лучше...
— Нет! — перебил его Азирафель. — Нет.
Кроули нервно вздрогнул и осторожно поинтересовался:
— Ты сейчас о чём?
— Я не хочу прекращать, Кроули. Наверное, я просто немного переживаю перед поездкой в Азкабан.
— Ты не хочешь? — дёрнулся Кроули. — Ангел, но ты не обязан...
— Не обязан, но я поеду, — улыбнулся Азирафель. — Мы взяли на себя слишком большую ответственность, и мне необходимо убедиться, что всё будет хорошо... и не только с ними. Понимаешь, они почти что опустились Вниз, а такое бесследно не проходит. Я знаю лишь одного...
— Ангел, остановись. Пожалуйста. Пока ты не сказал того, о чём придётся пожалеть.
Иногда Азирафелю становилось страшно оттого, насколько хорошо его понимает Кроули.
— В общем, мы договорились с Дамблдором и завтра с утра выезжаем.
— Если хочешь, я могу подвезти.
— Спасибо, дорогой, но Альбус обещал показать мне интересный способ перемещения, который они здесь называют «порт-ключ». Мне кажется, такое стоит попробовать хотя бы один раз.
Кроули лишь проворчал о вреде любопытства, но спорить не стал. Странно, но даже такого недо-разговора хватило, чтобы успокоиться. Может быть, потому что Азирафель окончательно уверился, что он не один, а вместе с Кроули они могут найти выход из любой ситуации. Ну, или почти любой — всё же с Армагеддоном не всё было понятно.
***
Перемещаться с помощью порт-ключа Азирафелю понравилось даже меньше, чем верхом на лошади. Хотя, конечно, это было быстро, но неприятные ощущения оказались чересчур яркими. Не настолько Азирафель был фанатом скорости, чтобы подвергать себя такому испытанию хоть сколько-то регулярно. И одного такого путешествия для него хватило, а если бы не дементоры, которых на этом всеми забытом острове было слишком много, то обратно Азирафель предпочёл бы отправиться более традиционным способом. Хотя бы на лодке.
— Я слишком стар для порт-ключей, — посетовал Дамблдор, придавая мантии такой оттенок голубого, от которого даже любящему жизнерадостные оттенки Азирафелю захотелось зажмуриться. — Вам удобнее беседовать с узниками по одному или сразу со всеми?
— Лучше наедине, — улыбнулся Азирафель, ёжась от холода.
— Как вам будет угодно.
Комендант крепости, похоже, побаивался председателя Визенгамота, или же просто любая комиссия внушала ему уважение, но он настолько откровенно старался подольститься, что Азирафелю сделалось не по себе. Он знал, что обычно так вели себя те, кто допускал какие-то вольности, а учитывая специфику работы коменданта, можно было предполагать худшее.
— Моему коллеге потребуется комната для беседы с заключёнными.
— Да-да, конечно. А могу ли я присутствовать на этих допросах?
— Разумеется, нет, — улыбнулся Азирафель.
— Но... — комендант уставился на Дамблдора.
— Нет, — подтвердил Альбус. — Мистер Азирафель должен дать заключение о готовности арестантов к возможной амнистии. Он легиллимент.
Во взгляде коменданта мелькнуло уважение, щедро замешанное на страхе. Видимо, легиллименты были в Министерстве на особом счету.
— Амнистии?
— Да, — Дамблдор широко улыбнулся. — Наш новый министр — великий гуманист и реформатор. Ваши дементоры рискуют остаться без работы.
Азирафель мог лишь удивляться, как ловко Дамблдор отыгрывает образ немного эпатажного старика, далёкого от политики и любящего поболтать на общие темы. Например, о любви. Он даже взял коменданта за пуговицу сюртука, когда принялся рассказывать о великом плане и светлом будущем. После такого Дамблдора трудно было воспринимать всерьёз, чего он, очевидно, и добивался. Зачем ему это нужно, Азирафель не успел додумать, потому что оказался в небольшой комнате с двумя стульями, разделёнными столом.
— Надеюсь, вам будет удобно, мистер Азирафель, — криво улыбнулся комендант, которого Альбус увлек обсудить реформы.
Что ж. По крайней мере, мешать ему точно никто не будет. Азирафель прошёлся по кабинету, несколькими щелчками пальцев делая его комфортным для пребывания — пронизывающий холод отступил, а свет стал мягким и больше не резал глаза.
— Беллатрикс Лейстрандж, — объявил тюремщик, толкая в спину женщину со скованными руками.
— Садитесь, пожалуйста, — вежливо улыбнулся Азирафель и перевёл взгляд на тюремщика: — А вы ступайте.
— Но не положено... — попробовал возразить тот.
— Личное распоряжение коменданта, — пояснил Азирафель, взглядом указывая на дверь.
Спорить тюремщик не решился, и когда дверь за ним закрылась, Азирафель смог, наконец, разглядеть «опасную преступницу» и «подстилку Лорда» — следователь, который вёл её дело, не стеснялся в выражениях. Когда-то Беллатрикс Лейстрандж была очень красива, но годы, проведённые среди дементоров, оставили на её внешности неизгладимый след. Её родство с Блэком не требовало какого-то подтверждения — Азирафелю показалось, что она вот-вот усмехнётся и с вызовом предложит что-нибудь этакое, чего «приличные люди» точно не делают. Однако взгляд Беллатрикс не выражал ничего — словно потух навсегда.
— Доброе утро, миссис Лейстрандж, — улыбнулся Азирафель.
Ответа он не дождался, но в направленном на него тяжёлом взгляде мелькнула настороженность.
— Меня зовут Азирафель, — попробовал он ещё раз.
— Рада за вас.
— На прошлой неделе вас осматривал целитель.
— Я этого не заметила.
Вообще-то Кроули предполагал, что за возможность выбраться из Азкабана Беллатрикс заплатит маленькой золотой чашей. Был, конечно, и другой способ убедить её расстаться с чашей, но Азирафель считал его неспортивным.
— И всё же целитель сделал заключение, которое может послужить основанием для амнистии.
— И что я должна для этого сделать?
Губы Беллатрикс скривились в насмешке, немного презрительной, слегка высокомерной и совершенно противоречащей образу сломленного узника. Азирафель наконец-то сумел поймать её взгляд. И этого оказалось достаточно для понимания того, что план придётся менять. Беллатрикс не отдаст эту чашу. Для неё это символ верности, знак того, что всё пережитое здесь было не зря... она отдаст её лишь своему Лорду. Азирафель разглядывал миссис Лейстрандж, пытаясь отыскать какие-то общие черты даже не с Блэком — тот был совершенно другим! — с Барти, но не находил. Беллатрикс всё ещё была на войне, бесконечно уверенная в своей правоте, и сдаваться она точно не собиралась. М-да...
— Подписать бумаги, — улыбнулся Азирафель.
— И всё?
— Пожалуй, этого будет достаточно.
Азирафель не любил лукавить, но иногда иного пути просто не видел. Раз уж Кроули непременно нужен тот ритуал.
06.11.19***
— Как всё прошло?
Стоило отдать должное терпению Дамблдора — заговорил он, только когда порт-ключ вернул их к воротам замка.
— Неплохо.
— Вы выглядели слишком потрясённым, дорогой Азирафель.
— Разве? Я не ожидал, что кому-то удастся сохранить себя в таких условиях. Всё же дементоры не самая лучшая компания.
— Вы уверены, что наши узники не попробуют повторить... — Дамблдор запнулся, подбирая слова.
— Им придётся непросто, — Азирафель вздохнул. — Жизнь не стояла на месте все эти годы, и было бы наивно полагать, что они продолжат жить с той самой точки, когда их лишили свободы.
— Вы собираетесь им помочь?
Вообще-то Азирафель о таком и не думал. С другой стороны, они с Кроули уже настолько погрязли в этом деле, что отступать было бы неправильно.
— Да.
— А как?
— Я подумаю об этом, — улыбнулся Азирафель.
— Держите меня в курсе, — Дамблдор поправил мантию. — И рассчитывайте на меня.
Азирафель пожал протянутую руку, скрепляя соглашение, и поспешил к себе. У Кроули определённо должен быть в запасе план «В», а может даже и «С». Удаляясь, он спиной почувствовал взгляд Дамблдора и постарался изобразить уверенность в том, что всё идёт именно так, как задумано. Это оказалось самым простым.
Кроули ждал. И явно рассчитывал на серьёзный разговор, потому что дверь в комнату Барти была закрыта, пушистики изолированы, а овечки маршировали без единого звука.
— Как всё прошло? — даже лёжа на диване Кроули умудрялся выглядеть собранным и настороженным.
— Нужен другой план. Беллатрикс не станет сотрудничать ради амнистии.
— Хорошо, — Кроули снял очки и внимательно взглянул на Азирафеля. — Ради чего она захочет сотрудничать?
— Как ни странно, только ради Лорда.
— Через столько лет? — Кроули хмыкнул и достал из-под дивана бутылку. — А она представляет, во что он превратился?
— Думаю, ей всё равно.
— Что ж, тогда нам её надо убедить, что мы действуем на благо Лорда.
— Но ведь оно так и есть, — встрепенулся Азирафель.
— Именно! Как бы это ни выглядело со стороны, — Кроули задумчиво приложился к горлышку и сделал несколько глотков, прежде чем в его взгляде заискрили мысли. — Она должна верить, что отдаёт чашу ради Лорда... больше того! Только эта чаша может его спасти... так-так-так...
— Но ты не боишься, что после всех этих лет с дементорами она окажется невосприимчива к внушению? И что если во время внушения что-то пойдёт не так?
— Ангел, а как же принципы? «Мы больше никогда» и всё такое?
— Сейчас не тот случай. У нас нет времени.
— Нет, ангел! Время у нас как раз есть... а ещё у нас есть Барти. Зря я, что ли, его усыновлял?
— Но какая связь, Кроули? При чём здесь Барти?
— Если она кому и поверит, то это ему! Пусть считает, что это он вытащил её, и тогда, когда он представит ей меня...
— Как Лорда?
— Конечно же, нет! Как союзника, — Кроули уселся на диване, оживлённо потирая ладони. — Это должно сработать!
— Кроули, но где всё это будет? Мы не можем привести её сюда, как не можем и вывести Барти отсюда, чтобы не подвергать его опасности.
— Пф-ф! Ангел, у тебя совсем плохо с фантазией! Это всё будет у Малфоя, а Оборотное зелье позволит Барти неплохо чувствовать себя в обществе.
— Но кем он будет?
— Блэком, кем же ещё?! Если уж Малфой не пристрелил его на болотах, когда тот его покусал, то встречу с кузиной он ему организует просто отличную.
— Но Малфой же знает тебя как Лорда. Он проболтается.
— Вовсе нет! Я с ним поговорю.
— А если Блэк проболтается?
— Кому?! С Малфоем он принципиально не разговаривает, с сёстрами у него тоже не задалось... поверь, Блэку сейчас не до душещипательных разговоров
— Ты хотел сказать «душеспасительных»?
— А-а! — Кроули весело отмахнулся. — Так тоже можно. По-моему, это отличный план!
— Мне кажется, в нём множество дыр.
— Мы с тобой будем импровизировать. Вот увидишь, тебе понравится!
Почему-то спорить с Кроули с каждым днём хотелось всё меньше. Да и планы у него всегда получались отличными, взять, к примеру, то же Соглашение... хотя Соглашение всё же немного не об этом...
— Не сомневаюсь. Но ты думаешь, Барти удастся её убедить?
— Конечно, — Кроули обиженно выпятил губу. — Он справится.
Азирафель почти услышал продолжение фразы о том, чей сын Барти. М-да, Кроули умел не только сочинять истории, но и верить в них.
— Тогда, может, нам стоит с ним об этом поговорить?
— А-а! Ты хочешь провести репетицию соблазнения... — Кроули довольно усмехнулся и закончил: — Девицы Блэк.
Барти с удовольствием согласился разделить компанию, явно не ожидая подвоха. Он уселся в кресло рядом с Азирафелем и уже потянулся к вишнёвому штруделю, когда Кроули его озадачил вопросом:
— Барти, скажите, а вам приходилось кого-нибудь соблазнять?
— В смысле? — штрудель был забыт.
— В самом прямом. Соблазнять человека на действия, которые были бы вам выгодны? Словом или делом, — Кроули выразительно улыбнулся.
— Ну... я не думал об этом...
— Никогда?
— Нет.
— А фантазии-то у вас были?
— Не такие.
— М-да, как всё запущено, — Кроули почесал подбородок. — Что ж, мне, как примерному отцу, придётся поговорить с вами о пестиках и тычинках, пчёлках и этих самых... как их там?
— Утках и селезнях, — подсказал Азирафель.
— Спасибо! — Кроули усмехнулся самой демонической из своих усмешек. — Вам, мой нечаянный сын, придётся соблазнить Беллатрикс.
— Мадам Лейстрандж? — глаза Барти округлились.
— Именно.
— Но... у меня вряд ли получится... я никогда... особенно её... соблазнить...
— Соблазнить, искусить — это как вам больше нравится.
— Кроули, — взгляд Барти стал умоляющим, — может, не надо? Может быть, вы её сами... у вас лучше получится...
— Не в этом случае, — Кроули поморщился. — Беллатрикс надо соблазнить сходить в Гринготтс и принести оттуда маленькую золотую чашу. Она понадобится нам для проведения ритуала.
Несколько мгновений Барти потрясённо молчал, а потом вдруг расхохотался:
— Так это была шутка?
— Нет. Всё серьёзно. Вы же сами знаете про ритуал.
— Я про соблазнение, — Барти снова потянулся к штруделю и даже отрезал себе кусочек. — Я вас неправильно понял. В том самом смысле я бы просто не смог, а с чашей... Разумеется, я её уговорю. Даже не сомневайтесь.
Кроули взглянул на Азирафеля:
— Вот видишь?! Что я тебе говорил?
— Но как мне с нею встретиться? Наверняка она будет под надзором после освобождения.
— Мне кажется, дом министра — самое удобное место для такой встречи. Вы, Барти, явитесь туда под видом Блэка, мы пойдём с вами. Конечно же, в этом разговоре Малфой участвовать не будет. Мы вернём вам ваш облик, — Кроули довольно улыбнулся, — вы представите меня как гаранта ритуала, и я вам подыграю.
— В чём?
— Мы не будем притворяться, что амнистия — дело случайное. Почему бы вам не взять ответственность за неё на себя? — улыбка Кроули стала ещё шире.
— Как это? — Барти вновь выглядел потрясённым.
— Исключительно в глазах мадам Лейстрандж. Все люди любят во что-то верить, почему бы ей не поверить в вас? Тогда и с чашей ей будет расставаться проще и приятнее.
Азирафель с удовольствием наблюдал, как план Кроули обрастает деталями, и понимал, что так действительно он имеет все шансы на воплощение.
— А вы всё-таки хотите его возрождать?
— Мы же вам обещали, — снова улыбнулся Кроули.
Барти растерянно взглянул на Азирафеля:
— Но это же было до того, как стало известно про душу...
— А разве это отменяет обещанное? — Кроули откровенно наслаждался разговором.
— Но... это же опасно...
Азирафель больше не мог держать бедолагу в неведении:
— Нет, Барти. Это будет опасно лишь для самого Тома, но мы его подстрахуем. В результате ритуала он вновь обретёт целую душу, и это совершенно точно скажется на его мировоззрении.
Барти несколько мгновений молчал, обдумывая услышанное, а потом покачал головой:
— Но ведь он и раньше хотел войны. Что изменится теперь?
Кроули в ответ лишь довольно улыбнулся:
— Посмотрим. Вы нам доверяете?
— Да! — не раздумывая ответил Барти.
— Вот и славно!
07.11.19***
Азирафель разглядывал мечущиеся по потолку тени и пытался найти ошибку в отличном плане. До пасхальных каникул оставалось всего четыре дня, а последний хоркрукс по-прежнему лежал в сейфе банка. И если бы дело было только в нём! Малфой обеспечил Азирафелю допуск в Отдел Тайн, но там до сих пор не удалось обнаружить и следа каких-то разработок, связанных с хроноворотами, не говоря уже о записях проводившихся экспериментов. Словно и не было ничего, но тогда вновь возникал вопрос о том, каким образом они попали в эту реальность и с какой целью. Если, конечно, у всего этого была цель. Хоть какая-то...
Кроули лежал совсем близко, даже во сне не выпуская руки Азирафеля. Оставалось удивляться такой его способности засыпать в любых обстоятельствах. С другой стороны, если приёму пищи нервная обстановка не мешала, то почему со сном должно быть иначе? И если Кроули не трудно составить Азирафелю компанию за столом, то и в обратную сторону это прекрасно работало. Азирафелю тоже не трудно, да и цепкая хватка на запястье совсем не отвлекала от невесёлых мыслей.
Лорда понять было можно — для хранения хоркруксов из всех своих сторонников он выбрал самых верных, самых надёжных. И если с Малфоем он ошибся почти катастрофически, то с Беллатрикс угадал. Азирафель встречался с ней ещё дважды, и оба раза разговор так и не дошёл до наследия Лорда. Такими темпами ритуал можно будет переносить на осень, или придётся вообще от него отказаться, если вдруг получится разобраться с перемещением, но тогда Лорд обречён. Не то чтобы Азирафель испытывал к нему тёплые чувства, но считал кощунственным бросить на произвол судьбы расколотую душу. Интересно, поймёт ли такое Беллатрикс?..
— Ангел, когда же ты оценишь прелесть сна?
После пробуждения голос Кроули немного охрип, а сам он выглядел растрёпанным и трогательно беззащитным. Разумеется, Азирафель никогда ему об этом не сообщит, но думать о таком не перестанет.
— Боюсь, что это не моё... знаешь, как все эти новомодные штучки.
— Пф-ф! Ангел, только ты мог назвать сон «новомодной штучкой», — Кроули нехотя отпустил руку Азирафеля и потянулся. — Сегодня на свободу выходят твои азкабанские приятели.
— Мои? — Азирафель скептически хмыкнул.
— Хорошо, наши, — быстро согласился Кроули. — Предлагаю отметить это дело праздничным ужином.
— Ты же не ужинаешь.
— А я за компанию выпью. Малфой пообещал, что за ними будут приглядывать бывшие коллеги, чтобы избежать эксцессов. Ну, таких, о которых потом пишут в криминальной хронике.
— Кроули, твои шутки здесь неуместны. Их всех здорово потрепала жизнь, и они получили такой урок...
— Угу... скажи мне, ангел, а ты слышал о рецидивистах?
Азирафелю только и оставалось, что вздохнуть:
— Кроули, это не наш случай.
— Возможно. В общем-то, я не настаиваю. Тем более, если что, Малфой за всё ответит.
— Кроули...
— Уже молчу.
Однако когда Кроули обнаружил в гостиной Барти, он, вопреки заверениям, ехидно поинтересовался, готов ли тот к соблазнению. Похоже, не один Азирафель мучился от досады, что всё идёт как-то не так. То ли гораздо медленнее, то ли вообще не по плану. Барти благоразумно скрылся у себя, и Кроули занялся утренней дрессировкой овечек.
Впрочем, когда серебристо-серый филин отдал письмо Малфоя, Кроули мгновенно преобразился, и от раздражения и лёгкой растерянности не осталось следа.
— Всё, ангел, началось! Малфой назначил встречу на завтра. Он пригласил Беллатрикс с супругом и деверем погостить у него.
— Как удобно.
— Разумеется, ангел, так всё и задумывалось.
Прямо с утра воодушевлённый Кроули отправился к Блэку за «материалом для зелья» и, как оказалось, убедил его провести вечер, не выходя из комнат. Разумеется, тот прихватил ящик вина и помчался к Снейпу, с твёрдым намерением остаться никем не замеченным. Всё-таки он прекрасно умел сочетать приятное с полезным.
Барти выпил Оборотное зелье, даже не спрашивая, в кого превратится, но став Блэком, долго разглядывал себя в зеркале.
— Как всё-таки мы постарели, — с горечью подытожил он. — Все мы. Последний раз я видел его в Азкабане, когда он туда только попал. Наверное, я тоже выгляжу не лучше.
— Главное, чтобы Беллатрикс вас узнала, — Кроули не собирался нежничать.
Азирафель взял Барти за руку, замедляя все процессы в организме, чтобы продлить действие Оборотного зелья, и почувствовал слабое пожатие в ответ. Словно Барти отчаянно нуждался в поддержке. Хотя, наверное, так оно и было.
— Не волнуйтесь, Барти, всё будет хорошо, — улыбнулся Азирафель. — Я буду с вами.
— Вы тоже пойдёте на встречу?
— Конечно, ангел пойдёт, — ворчливо отозвался Кроули. — Без него никак.
Замок они покидали не таясь. Кроули явно соскучился по «Бентли» потому что даже слышать ничего не захотел о порт-ключах и каминах, не говоря уже об аппарации. И Азирафель полностью его в этом поддерживал. И даже похвалил манеру вождения Кроули, вызвав у него настоящую бурю эмоций. Правда, Азирафель тотчас же об этом пожалел, потому что воодушевлённый Кроули принялся лихачить. Когда он бросил руль, чтобы показать средний палец водителю оставленной позади машины, пришлось ему напомнить:
— Не отвлекайся, дорогой, ты ведь не хочешь, чтобы Барти стошнило в салоне?
— Он не станет этого делать!
Кроули искоса взглянул на слегка позеленевшего Барти, но к предупреждению прислушался и перестал хотя бы маневрировать, до предела выворачивая руль. Малфой, как и договорились, ожидал их у обочины дороги, чтобы проводить в своё поместье, и Кроули остановил «Бентли» в дюйме от него, приглашающе распахнув дверь:
— Прошу!
Малфой от души поприветствовал Кроули и Азирафеля, а потом покосился на сидевшего на заднем сидении Барти и, кисло улыбнувшись, устроился рядом:
— И тебе доброго вечера, Сириус.
Барти, надо сказать, отлично вжился в образ, потому что в ответ довольно оскалился и очень похоже на Блэка фыркнул:
— И тебе не хворать.
Малфой выразительно закатил глаза, вызвав у оппонента приступ лающего смеха. Что ж, с этой ролью Барти справился великолепно, оставалось дождаться его бенефиса в честь Беллатрикс. Дорога не заняла много времени. Не прошло и пяти минут, как приветливо распахнулись кованые ворота, украшенные позолоченными цветами, в изгибах стеблей которых безошибочно угадывались инициалы хозяина поместья.
— Бесконечно рад приветствовать вас в своём доме, — улыбнулся Малфой.
«Бентли», мягко шурша шинами, подъехала по гравийной дорожке прямо к парадному входу. На сей раз Кроули не гнал, предпочитая элегантную сдержанность, правда, музыкальным предпочтениям он не изменил — остановились они под громогласное «Мамма миа».
— Мистер Кроули, — Малфой вежливо склонил голову, — вы желаете поговорить со всеми моими подопечными, или...
— С Беллатрикс. В вашем кабинете, — кивнул Кроули.
Малфой понятливо кивнул и проводил гостей в кабинет, больше похожий на выставочную композицию музейных экспонатов. Стеклянные витрины, специальная подсветка и идеальный порядок вкупе смотрелись очень представительно и явно были предметом особой гордости. Хозяин кабинета жестом пригласил рассаживаться на удобные диваны, а сам любезно поклонился:
— Я приглашу её.
— Будьте так добры.
Очевидно, Малфой рассчитывал принять участие в разговоре, но у Кроули были совершенно иные планы. Когда в кабинет, надменно задрав подбородок, вошла Беллатрикс, Азирафель ничуть не удивился тому, что Кроули, подхватив Малфоя под локоть, вывел его прочь, о чём-то говоря ему так тихо, что разобрать слова было невозможно. Похоже, он дал ему какое-то поручение, потому что Малфой ответил коротким кивком и ушёл так стремительно, будто боялся опоздать.
Беллатрикс уселась в кресло, всем своим видом изображая королеву в изгнании, снизошедшую до разговоров с простолюдинами, и Азирафель вновь отметил, насколько же у неё тяжёлый взгляд. На Кроули эта демонстрация независимости и величия не произвела никакого впечатления, потому что он никак на неё не отреагировал. Вместо того чтобы вступать в разговор с Беллатрикс, он взглянул на Азирафеля:
— Ангел, ты готов вернуть нашему мальчику его облик?
Всё же Кроули тоже любил театр и хорошие постановки. Азирафель с улыбкой подошёл к мигом посерьезневшему Барти и взял его за руку. Шоу так шоу! Надо сказать, любое чудо, творимое без палочек, воспринималось обитателями этой реальности как что-то невероятное. Вот и сейчас обретение Барти его настоящего облика произвело на Беллатрикс неизгладимое впечатление:
— Крауч! — воскликнула она, позабыв о тщательно лелеемом образе.
— Да, Бель, это я!
08.11.19Несколько долгих мгновений Беллатрикс и Барти молча смотрели друг на друга, потом она покачала головой:
— Крауч умер в тюрьме. Не знаю, зачем вам понадобился этот балаган...
— Я жив, и я знаю, как вернуть Тёмного Лорда.
Беллатрикс раздумывала недолго. Продолжая разговаривать с Барти, она перевела тяжёлый взгляд на Азирафеля:
— Я тебе не верю!
— Твоё дело, — Барти поморщился, прежде чем выплюнуть: — В тюрьме умерла моя мать. Она поменялась со мной во время свидания и осталась там вместо меня. Меня держал под Империусом Бартемиус Крауч.
— Твой отец?
— Больше нет! Теперь меня с ним не связывает ничего.
У Беллатрикс дёрнулась щека, выдавая нервное напряжение, но в целом она держалась просто отлично, продолжая анализировать происходящее.
— Что я говорила тебе при нашей последней встрече?
— В зале суда?
— Нет. У Лонгботтомов.
Азирафель догадался о степени смущения Барти по тому, как у него покраснели уши, но он держал себя в руках:
— О боли и удовольствии.
— Поконкретнее.
— «Наслаждение болью — это не так плохо, да, Барти?» — голос Барти изменился, став резким и высоким. — «Ты когда-нибудь испытывал оргазм...»
— Достаточно! — Беллатрикс прикусила губу. — Что ты говорил о Лорде?
Азирафель поправил бабочку, ощущая некоторую неловкость. Всё же для Барти эта ситуация оборачивалась нешуточным испытанием, а помочь ему никак не получалось.
— Я знаю, как вернуть Лорда.
— Допустим. А не слишком ли много свидетелей ты собрал для этого заявления?
— Если ты думаешь, что я мог бы в одиночку вытащить вас из Азкабана, то ты сильно преувеличиваешь мои возможности.
— Но Лорд...
— Миледи, давайте говорить начистоту, — вмешался Кроули, — не только вы заинтересованы в возрождении Лорда.
— Кто вы?
— Со мной вы познакомились в Азкабане, — улыбнулся Азирафель, — я участвовал в вашем освобождении.
— Вы были вместе с Дамблдором.
— Вы знаете словосочетание «политический союз»? — усмехнулся Кроули.
— Но Дамблдор ненавидит Лорда!
— Когда идёт игра по высоким ставкам, о чувствах можно забыть, — в голосе Кроули появились искушающие интонации. — Особенно о таких деструктивных.
— Какая лично вам от этого выгода, мистер... — Беллатрикс выразительно приподняла бровь.
— Кроули, к вашим услугам.
— Вы не ответили на вопрос, мистер Кроули.
— Я рассчитываю на дивиденды, милая миссис Лейстрандж.
— Я не «милая»! — хищно прищурилась она.
— Я тоже, — доверительно сообщил Кроули. — И это даёт нам неплохой шанс договориться.
— Что вам угодно, не-милый мистер Кроули?
— То же, что и вам — вернуть Лорда.
— Вы знаете, где его найти?
— Я знаю, как это сделать. Мы можем на вас рассчитывать?
— Что требуется от меня?
— Чаша. Маленькая золотая чаща с выгравированным на ней барсуком.
Во взгляде Беллатрикс отразился ужас:
— Откуда вы о ней узнали?!
— Оттуда же, откуда я узнал о ритуале возрождения Лорда. Я беседовал с его духом.
— Но... это невозможно!
— О том, что чаша у вас, знали лишь два человека — он и вы. Выводы можете сделать сами, вы очень умны и проницательны.
Беллатрикс побарабанила пальцами по подлокотнику кресла и пристально взглянула на Барти:
— Где ты их нашёл?
— Лучше спросите, где мы его нашли, — усмехнулся Кроули. — Если он расскажет, это будет интересная история.
— Для чего вам нужна чаша?
— Для проведения ритуала. Именно для этого её и следовало беречь.
— Что вы хотите этим сказать?
— Всего лишь то, что Лорд предвидел подобный исход и подстраховался.
Беллатрикс вцепилась в подлокотники кресла так, что у неё побелели пальцы:
— Что произошло в доме Поттеров?
— Свершилось некое Пророчество, и Лорд был развоплощён при попытке убить младенца.
Кроули виртуозно сплетал правду, полуправду и откровенную ложь так, что Азирафелю оставалось лишь кивать, подтверждая его слова и восхищаясь умением убеждать. Только вот почему-то Беллатрикс сомневалась. Она слушала очень внимательно, и было не ясно, насколько её устраивает версия, рассказанная Кроули.
— Почему вы отослали Малфоя? — поинтересовалась она, когда речь зашла о продуманности ритуала.
— Он должен оставаться в неведении, — улыбнулся Кроули.
— Почему? — настаивала Беллатрикс.
— Неужели вы сами не понимаете?
— Нет.
Лорд определённо знал, что делал, назначая хранителем хоркрукса Беллатрикс — она продолжала сохранять ему верность, даже когда все остальные были готовы отречься. Похоже, Кроули тоже был впечатлён, потому что, ограничившись репликой, что задачи министра подразумевают сохранение спокойствия и порядка в обществе, вновь заговорил о ритуале.
— Скажите мне, не-милая леди, вы знаете про хоркруксы?
— Что именно вы хотели бы узнать?
— Допустим, что происходит с душой при его создании?
— Раскалывается, и?..
— Чем это опасно?
— Послушайте, эти замшелые книги писались теоретиками. Никто на практике не рискнул проверить это на себе, руководствуясь домыслами...
— Вы считаете подобный эксперимент достойным? — усмехнулся Кроули.
— Разумеется, да!
Азирафель ощутил горечь разочарования — Беллатрикс столь же мало ценила душу, как и её Лорд, а убеждённость в правоте у неё граничила с фанатизмом. Кроули, кажется, решил так же.
— Не буду вас разубеждать. Разве что посоветую освежить в памяти теорию из замшелых книг.
— Зачем?
— Затем, что вы примете участие в ритуале возрождения из хоркрукса.
Такого поворота Азирафель никак не ожидал. Более того, количество и состав участников ритуала уже были определены, и любые изменения требовали доработки, но, очевидно, у Кроули появилась какая-то идея. Оставалось лишь довериться ему и подождать объяснений.
— Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась Беллатрикс.
— Только то, что говорю. Если вы хотите вернуть Лорда, вам придётся рискнуть чашей, которая хранится в вашем банковском сейфе.
Для недавней узницы, находившейся в жутком стрессе из-за постоянного контакта с дементорами, соображала Беллатрикс просто отлично. Она прищурилась, недоверчиво разглядывая Кроули:
— Вы уверены?
— Разумеется, да.
— И что теперь?
— До начала пасхальных каникул ещё есть время. Нам бы хотелось провести ритуал...
— Какая странная аллюзия, — Беллатрикс отвела взгляд, морщась, словно от боли. — Что я должна сделать?
— Для начала почитать ваши замшелые книги и достать из сейфа чашу.
— У меня есть время подумать?
— Есть, но мало. Думаю, мне не надо говорить вам о том, что вы должны сохранить инкогнито Барти, как и то, что этот разговор должен остаться только между нами.
Беллатрикс кивнула и встала, намекая на окончание разговора. Когда она выходила из кабинета, её никто не стал задерживать.
— Вы не взяли с неё клятвы, — тихо прошептал Барти.
— Она согласилась с моими словами, — усмехнулся Кроули. — Этого достаточно. Поэтому становитесь Блэком, чтобы не расстраивать Малфоя, и будем возвращаться.
Барти успел превратиться до появления встревоженного Малфоя, попытавшегося извиниться за поведение свояченицы, которая, по его словам, всегда была немного не в себе, а после Азкабана это стало проявляться ярче. Похоже, он всерьёз испугался за её судьбу, потому что вдруг принялся просить Кроули о снисходительности. Азирафелю пришлось заверить, что всё в порядке, и встреча прошла к обоюдной пользе. Малфой покосился на Барти, всё ещё не понимая, зачем в этой встрече участвовал Блэк, а тот ответил ему загадочным оскалом, настолько аутентичным, что захотелось поаплодировать его актёрскому таланту.
Малфой немного посокрушался, что гости не остаются на ужин, но, кажется, испытал по этому поводу колоссальное облегчение — он очень тонко чувствовал настроение Кроули, которое было сейчас далеко не радужным. Азирафель мог лишь догадываться, что именно в словах Беллатрикс вызвало такой эффект.
Кроули мрачно кивнул Малфою и сразу же нажал на газ, стоило Азирафелю с Барти забраться в машину. Сам он там оказался почти сразу. Ворота поместья мгновенно распахнулись перед ними, выпуская, точно так же, как и ворота Хогвартса, до которых они добрались за рекордное время. Кроули припарковал машину и, не обращаясь ни к кому конкретно, довольно громко посоветовал не приближаться к «Бентли», после чего зашагал к замку. Не оглядываясь и не дожидаясь, когда его догонят.
— И часто он так? — поинтересовался Барти.
Память у Азирафеля была хорошая, поэтому он просто пожал плечами и улыбнулся:
— Бывает.
10.11.19***
К тому времени, как Азирафель с Барти дошли до своих комнат, Кроули успел не только выпить бутылку коньяка, но и запугать овечек. Более того, его хватило на то, чтобы усугубить конфликт с пушистиками, усадив Хастура под маленький бокал рядом со свечкой прямо на записку с надписью «наказан». Сообразительный Барти попытался скрыться в своей комнате, но дверь захлопнулась прямо перед ним:
— Мы собирались поговорить, — недовольно рыкнул Кроули, старательно отводя взгляд от Азирафеля.
— Если ты так настаиваешь, — Азирафель вернул Барти его облик, жестом пригласив занять соседнее кресло, и взглянул на Кроули. — Протрезветь не хочешь?
— Мне не надо, — проворчал он. — Это анос... анас... в общем, чтобы достичь умиротворения и гармонии с самим собой.
Для лучшей гармонии Кроули извлёк из-под дивана ещё одну бутылку и припал к горлышку, жадно глотая коньяк, как воду. На Барти это произвело неизгладимое впечатление, и он шёпотом поинтересовался у Азирафеля:
— Всё в порядке? В смысле, он уже так делал?
— Не часто.
В общем-то, Азирафель ждал объяснений, для чего потребовалось привлекать к ритуалу Беллатрикс, а потому готов был немного потерпеть — не в правилах Кроули долго выдерживать паузу. Так и получилось.
— Барти, она идиотка? — печально поинтересовался он.
— Потому что не верит старым книгам?
— К чёрту книги! Я тоже считаю, что там написано много всякой ерунды, но сами принципы... что у неё в голове творится?! Как можно плевать на то, что станет с душой?
— Ты потому решил её пригласить? — догадался Азирафель. — Но тогда же всё придётся менять...
— Не придётся! Она должна увидеть, во что можно превратиться, если бездумно экспериментировать.
— Во что? — во взгляде Барти отразился ужас. — Вы превратите его...
— Сынок, ты же сам хотел его остановить, — Кроули пьяно усмехнулся. — Или уже нет?
Азирафель вздохнул:
— Барти, мы собираемся сложить обратно его душу. Это будет не самый простой процесс и, скорее всего, очень болезненный.
— И что это даст?
— Второй шанс начать всё заново.
— Вы всем даёте вторые шансы?
— Нет. Далеко не всем.
Азирафель не лукавил — пресловутый «второй шанс» в своё время придумал Кроули, но идея показалась такой многообещающей, что не стыдно было написать о ней в отчёте Наверх и спросить разрешение на использование. Удивительным было то, что это разрешение Азирафель получил и даже отнёсся к нему очень серьезно, вот только всё равно всё почему-то работало не так, как задумывалось. Если в понимании Кроули надежда на второй шанс должна была заставить людей больше грешить, а в понимании Азирафеля — эти грехи исправлять, то смертные снова всё переиначили. И угадать, кто пустится во все тяжкие, надеясь на покаяние и новую жизнь, а кто — всё осознает и раскается, было просто невозможно.
Барти был человеком и, наверное, мог бы объяснить эту странную логику... или же нет. Азирафель не знал этого наверняка, просто потому что не представлял, как о таком спрашивать. Не рассказывать же Барти про свои эфирно-оккультные сущности? Это нарушило бы все существующие правила... а с другой стороны, кто бы об этом узнал?
— Она идиотка, — повторил Кроули, — и она его любит.
— Кого? — опешил Азирафель.
— Своего Лорда, — Кроули попытался сложить губы, чтобы добавить ещё что-то, но после пары попыток махнул рукой и отсалютовал бутылкой. — За любовь!
Пожалуй, Барти всё же стоило отправить в его комнату, чтобы он ненароком не стал свидетелем какой-нибудь вольности — такие разговоры не предполагали свидетелей. Впрочем, Барти и сам всё понял, быстро ретировавшись к себе.
— Выпьешь? — поинтересовался Кроули, с трудом сфокусировав взгляд на Азирафеле.
Вместо ответа Азирафель налил себе бокал «Шатонёф-дю-Пап» и вытянул ноги на пуф к огню камина. Кроули вздохнул:
— Она его любит просто так, — повторил он, — без условий... ты помнишь Марию?
Азирафель кивнул, показывая, что внимательно его слушает. Кроули болезненно скривился:
— Это должно быть символично... возрождение... воскрешение... мы возьмём у неё не только чашу.
Кроули ступил на очень тонкий лёд, и Азирафель постарался удержать его от высказываний, о которых он потом наверняка пожалеет:
— Кроули, только Она может...
— Она забыла про этот мир! Разве ты не хочешь попробовать? Просто что-то здесь изменить? Не так, как Она... никаких Потопов и казней... одни единороги и радуги...
Азирафель твёрдо знал, о чём лучше никогда не говорить, и то, что здесь не было никого из своих, не играло никакой роли — Её деяния не обсуждаются.
— Пойдём спать, Кроули.
— Ты ведь не спишь.
— Я пытаюсь научиться.
Обучать Азирафеля спать для Кроули было гораздо интереснее крамольных разговоров. Только вот он заупрямился и не захотел трезветь, а потому уснул первым, так ничему и не научив. Азирафель до утра разглядывал тени на потолке, размышляя о возможности изменить ритуал, и пришёл к выводу, что спонтанное решение Кроули было верным. Особого облегчения по этому поводу он не испытал, но тревожиться стал гораздо меньше.
***
Беллатрикс тянула время, заставляя нервничать, будто и без неё для этого не было поводов. Местом проведения ритуала было назначено старое кладбище с заброшенной, но не осквернённой часовней. Для их целей она подходила идеально: укромное место вдали от людей, выложенный каменными плитами пол, на котором удобно чертить руны, а главное — огромная каменная купель. Когда Барти описал это место, Азирафель поверил в удачу. Всё должно было пройти хорошо, оставалось лишь убедиться, что всё в порядке, и подготовить часовню к таинству.
Барти вызвался их проводить, с удовольствием выбираясь из заточения в комнате. Он вновь принял облик Блэка, а потому особенно не таился. И всё же Азирафель вздохнул с облегчением, когда они дошли до «Бентли», никого не встретив. Вместо того чтобы сразу сесть за руль, Кроули принялся рыскать вокруг машины и, обнаружив следы чужих протекторов, громогласно выругался, обещая адские кары негодяю, покусившемуся на святое. Какой в этом был смысл, Азирафель не знал, но не вмешивался, давая возможность выпустить пар.
Когда Барти назвал направление, Кроули заметно напрягся, потом почему-то стал нервничать, когда они застряли в пробке у Дэнхема. Если Барти относился к этому с пониманием, то Азирафель не видел повода для беспокойства, а потому бросил на Кроули несколько вопросительных взглядов.
— После расскажу, ангел, — не выдержал Кроули. — После.
Наверное, всё дело было в том, что он боялся ступать на освящённую землю, хотя Азирафель не чувствовал ничего подобного. Кладбище было давным-давно заброшено, а в часовне лишь чудом не обвалилась крыша.
— Здесь будет очень удобно, — объяснял Барти. — И сейчас-то мы никого не встретили, а уж ночью и подавно.
Кроули выразительно поморщился, и Азирафель ещё раз убедился, что его что-то гнетёт.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептал Азирафель, подойдя к Кроули.
— Нормально, ангел.
— Земля не жжётся?
— Ты бы заметил, — отмахнулся он. — Всё хорошо.
Однако вопреки своим словам Кроули стал похож на кота в зарослях кошачьей мяты: он нервно расхаживал по часовне, заглядывая везде, куда только можно, и даже безуспешно попытался сдвинуть купель. Шагами он измерил зал, что-то бормоча себе под нос, а потом вышел на улицу и принялся расхаживать уже там.
— Готовится, — уважительно отозвался Барти. — А я точно буду лишним?
Азирафель кивнул, чувствуя, что улыбка выходит немного виноватой:
— Точно, Барти. Объяснить ваше присутствие Дамблдору будет непросто.
— А вам будет не очень трудно показать мне воспоминания об этом?
— Совсем не трудно.
— Вы не подумайте, я вам доверяю, — торопливо заговорил Барти, — просто я никогда не видел ничего подобного.
Азирафель уверил, что и не думал ничего дурного, и, погладив каменную чашу купели, поспешил прочь. Кроули уже дожидался их в машине и всю обратную дорогу молчал, ни разу не отпустив руль и не оторвав взгляд от дороги. Даже музыка в этот раз играла подозрительно тихо. Не самое обычное поведение, если разобраться. Даже припарковав «Бентли», Кроули вышел из неё, всё ещё пребывая в задумчивости. И пока Азирафель размышлял, как заговорить об этих странностях, Кроули увлёк его в спальню и, закрыв за собой дверь, выпалил:
— Этого не может быть!
— Что ты имеешь в виду? — встревожился Азирафель.
— Этого просто не может быть, ангел! Чтобы во всей Британии не нашлось никакого другого кладбища... другой часовни... даже в другой реальности... — Кроули несколько раз выдохнул и продолжил: — Именно на этом кладбище мне вручили корзинку с Антихристом.
— Твою ж мать!