Делай, что должно и будь, что будет
Название: Снежная история
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: СС, ЛМ, РМ, ДП, ЛЭ, СБ, ББ, ТР и другие
Жанр: военные приключения
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: мне всегда было интересно, что будет, если вдруг канонные "светлые" и "тёмные" окажутся на одной стороне. Кроме того, невозможно устоять перед таким артом Kedro Boiz, с которого началась эта история, и которым она закончится)))
Предупреждение: АУ, смерть персонажа
Эту историю хочется подарить SnowBlues с обещанием, что всё будет хорошо. Обязательно будет)))
1 часть
2 часть
3 часть
4 часть
5 часть
читать дальшеУбедившись, что свой «Дорнье» он завалил и тот падает, Люциус сделал то, что должен:
— Ранен. Выхожу из боя.
В динамик он услышал, как выругался Северус, и увидел, что тот ввязался в перестрелку со сто девятым. Всё шло, как и должно. Правая рука больше не слушалась, но это не было поводом для того, чтобы сдаваться. Люциус смотрел на приборы, но не мог понять, что видит. Лондон остался позади, но как рассчитать курс? Неожиданно динамик снова ожил:
— Люци, держи штурвал левее. Так. Хорошо. Через четырнадцать минут будем на месте. Как ты?
— Нормально.
Теперь всё будет нормально! Северус, очевидно, понял, что он плохо ориентируется, и повёл его, выстраивая маршрут.
— Говори.
— Что?
— Хоть что.
Люциус понимал, зачем Северус требует это от него, но в голове было пусто. Чтобы не пугать друга, он начал считать вслух. Кажется, это было то, что надо.
— Держи руль высоты.
— Что? — Люциус понял, что в сознание его вернул только голос Северуса.
— Осталось четыре минуты.
— Позаботься о Драко.
— Сам позаботишься. Мы уже почти на месте.
Спокойный голос Северуса не давал терять связь с реальностью, и если ему подчиняться, то действия приобретали осмысленность и вели к цели.
— Выпускай шасси... молодец. Теперь гаси скорость. Касание. Есть!
При посадке Люциуса здорово тряхнуло, и он всё-таки потерял сознание. Но теперь это уже не имело никакого значения. Он сел.
Маленький госпиталь в Уике своим появлением был обязан авиастанции и войне. Тем не менее, хирург знал своё дело и уверял, что поставит Люциуса на ноги за пару недель. Хотелось бы верить! Потому что вернуться в строй и отомстить стало делом чести.
А ещё Люциус сильно волновался за Снейпа. Одно дело, когда они шли в бой вместе, и совсем другое, когда Северус остался один. От кошмаров избавляло снотворное, но и днём эти мысли никуда не девались, навязчиво преследуя картинами падающего «Спитфайра». На третий день к Люциусу начали пускать Нарциссу, а через неделю она уже приходила к нему вместе с Драко. Совсем, как в старые добрые времена.
Как же Люциусу сейчас не хватало новостей! То, что было в газетах и передавалось по радио, не могло восполнить информационный голод. Люциус мог только догадываться, что пик сражений пришёлся на пятнадцатое сентября, а сейчас накал заметно ослаб. Но всё равно, стоило закрыть глаза, как начинали мелькать картины лобовой атаки, когда все двенадцать самолётов эскадрильи выстраивались в линию и шли на врага, одновременно открывая огонь. Знать, что это происходит, возможно, в ту самую минуту, когда Люциусу ставят укол или меняют повязку, было невыносимо. Зато ему разрешили гулять, и теперь много времени Люциус проводил в беседке, глядя в серое по-осеннему небо.
А ещё в беседке можно было курить, не опасаясь вызвать гневную отповедь лечащего врача, возомнившего, что это наносит невосполнимый вред здоровью. Будто истрёпанные нервы лучше.
— Люциус, привет!
Беллатрикс появилась внезапно, как, впрочем, и всегда, обрадовав Люциуса как никто другой. Даже её нарочитая фамильярность и резковатый тон не злили, а казались бальзамом для истерзанной неизвестностью души.
— Бель, рад вас видеть!
— Давай попроще, Люциус. Если ещё и с тобой быть вежливой... — Беллатрикс поморщилась и потянулась к пачке сигарет. — Дай закурить.
Просьба шокировала Люциуса настолько, что он не стал возражать. Тем более что совершенно не хотел задеть свояченицу, чей нрав и в лучшие времена не отличался сдержанностью. Она умело затянулась и, усевшись на перила беседки, принялась болтать ногами.
— Как же я всегда любила летать, Люциус, — голос Беллатрикс казался глухим и был почти неузнаваемым. — Полёты для меня были чудом, феерией, мечтой, — она глубоко затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. — Это даже лучше, чем любовь, Люциус.
Удивительно, но как раз это Люциус и мог понять. С лёгкостью. Он никогда не думал о Беллатрикс в таком ключе, и уж точно не хотел замечать её похожести с собой и с Северусом, да даже с тем же Блэком, привычно считая её существом другого порядка, не то чтобы лучше или хуже, просто другой. И признав эту общность, стало гораздо легче признать в ней лётчика, равного себе.
— Что-то случилось, Бель?
— Ох, Люци, — она вздохнула и зажмурилась. — Мы совершаем в день по пять вылетов. В нашем подразделении уже тридцать восемь человек, и мы не единственные, кто перегоняет самолёты.
— Вы молодцы, — решил поддержать её Люциус.
Беллатрикс только нервно дёрнула плечом и снова затянулась.
— Понимаешь, мы пригоняем машины туда, где их не хватает... после недавних боёв. И на новые машины садятся новые лётчики, ты это понимаешь? Совсем мальчики, которые не умеют толком ничего, а идут в бой... и мы снова летим туда! И снова, и снова... Люциус, это страшно прилетать на знакомую авиастанцию, где не осталось ни одного знакомого лица... особенно это заметно в одиннадцатой авиагруппе.
Люциусу вдруг стало страшно. А вдруг, пока он здесь лежит, и в его эскадрилье сменится состав? А что если этот «кто-то» придёт на место Северуса?
— Ты не представляешь, что со мной было, когда я не увидела тебя!
— А Северус? Он был на месте?
— Да. Как раз вернулся. В одном звене с Поттером и Блэком. А тебя не было, Люци, — Беллатрикс ещё раз затянулась и запрокинула голову, явно сдерживая слёзы. — И я вдруг подумала...
Что она подумала, можно было и не говорить — эти мысли Люциуса терзали не меньше. А Беллатрикс отбросила в сторону докуренную сигарету и потянулась за следующей. Её красивые пальцы с безупречным когда-то маникюром дрожали.
— Прости меня... нервы совсем ни к чёрту.
Повинуясь порыву, Люциус встал с ней рядом и обнял за плечи, пытаясь утешить. Почему-то ему никогда даже в голову не приходило, что Беллатрикс может быть слабой и нуждаться в защите. А она благодарно потёрлась щекой о воротник его куртки и продолжила:
— Я всегда должна была доказывать свою состоятельность. То, что я не хуже, что я могу справляться с перегрузками, и что я летаю получше многих, но теперь... теперь я получаю то, к чему стремилась. Меня признали, Люциус! Но мне это не надо, понимаешь?!
— Бель, тебе не надо ничего доказывать...
Но Беллатрикс не дала Люциусу договорить:
— Мне ничего не надо! В Дебдене за мной пытался ухаживать один мальчик. Совсем юный, после авиашколы. Он даже попытался меня поцеловать... но ведь я не такая! — Бель невесело рассмеялась. — А в следующий раз я пригнала в Дебден «Харрикейн» вместо одного сбитого. Догадаешься, чьего? Над Лондоном его самолёт загорелся, а он не сумел открыть фонарь, чтобы выпрыгнуть. И ведь он мне даже никто, но почему так больно?
Люциус мог бы сказать, что терять всегда больно, и о том, что война — это страшно, и постоянное ожидание потери пугает больше, чем собственная смерть. Но Бель знала это и сама, поэтому он решил сменить тему:
— Бель, а как давно ты встречала Тома Риддла?
Беллатрикс долго молчала, а потом устало взглянула на Люциуса:
— Ты знаешь, что он разошёлся с супругой?
— После того, как он разошёлся с Мосли, этого следовало ожидать, но не забывай о его слабости.
Беллатрикс сердито дёрнула плечом:
— Я помню всё.
— И зачем это тебе, Бель? Тот мальчик всё равно...
— Я была с Томом, когда он думал, что потерял его, — перебила Беллатрикс, — и именно я помогла ему пережить эту потерю.
— Но ведь после выяснилось, что мальчик жив.
— Да. И что? — Беллатрикс с вызовом взглянула на Люциуса. — Мне нужен Том.
— Иногда ты напоминаешь девочку, которая хочет луну. Но сколько бы она капризно ни надувала губки...
— Люци, тебе не к лицу эта пошлость.
Люциус вздохнул. Он не любил лезть в чужие дела, потому что ничем хорошим это никогда не заканчивалось, но Беллатрикс была слишком «своя», чтобы не попытаться.
— Бель, у тебя был шанс его удержать.
Она взглянула на него так, будто он её ударил.
— Том не тот человек, которого можно удержать пелёнками и сопливыми носами.
— И ты не хотела терять свободу, — в тон продолжил Люциус.
— Да! — Беллатрикс вздёрнула подбородок. — Потому что это ничего бы не изменило. И не стоит читать мне проповедь.
Люциус и не собирался. Но узнать про Риддла ему было жизненно необходимо, потому что их последняя встреча в Лондоне прошла очень напряжённо и закончилась едва ли не взаимными проклятьями. Тогда по какой-то одному ему понятной логике Риддл назначил виновником за гибель своего «племянника» Северуса и требовал сатисфакции. Люциус очень серьёзно отнёсся к этому факту, потому что слишком хорошо знал людей подобного типа — ничего не забывающих и не умеющих прощать. Кроме того, Люциус не сомневался, что Риддл мог годами ждать подходящего времени для мести.
— Бель, так как давно вы с ним встречались?
— Позавчера.
— И где он сейчас?
— В Аксбридже.
— Там базируется одиннадцатая авиагруппа.
— Именно. Том начальник её штаба.
— Но каким образом?! Он же был далёк от авиации.
Бель взглянула на Люциуса немного свысока.
— Он выпускник Королевской военной академии в Сандхерсте и был кадровым военным. Поверь мне, он прекрасный стратег и тактик.
В это-то как раз верилось очень легко. Более того, Люциус не сомневался, что Риддл сделает неплохую карьеру, а стало быть, и его перевод в Генеральный штаб не за горами.
— Твоё восхищение я понимаю, но ты не думаешь о том, что для него...
— Я всего лишь замена большой и светлой любви? — лицо Беллатрикс исказила дикая усмешка.
— Скорее уж болезненной страсти.
— Нет, Люци... у Тома был выбор между Африкой и Аксбриджем.
— Думаешь, он выбрал тебя?
— Он выбрал Аксбридж. Нельзя войти дважды в одну реку.
— А что его мальчик?
— Всё там же. Служит в Египте. Уже флэг-офицер. Говорят, очень удачлив.
Спорить Люциус не стал, а в душе затеплилась надежда, что Риддл забудет о мести. К тому же, если он и впрямь остановил свой выбор на Беллатрикс, то они с ним почти породнились. Если, конечно, она не выдаёт за действительность свои мечты. Хотя она всегда была реалисткой и се6я не жалела...
Беллатрикс выговорилась, и ей явно стало легче. Даже улыбка у неё стала почти нежной. И было гораздо проще разглядеть её сходство с Нарциссой. Беллатрикс немного помолчала, а потом засобиралась на авиастанцию — пусть она намного свободнее распоряжалась своим временем, чем тот же Северус, всё-таки она была на службе.
Визит свояченицы разбередил старую рану. Люциус до сих пор не знал, правильно ли поступил, скрыв от Северуса, что Мальсибер жив. Сначала просто стало страшно спровоцировать реакцию Риддла, а потом, вроде как, поздно. Северус больше не вспоминал своего бывшего любовника, поэтому было очень просто промолчать, оправдав себя невмешательством в чужие дела. Только вот Северус уже давно перестал быть чужим, хоть и трудно подобрать слово, кем он стал. Наверное, всё-таки другом.
В госпитале Люциус пролежал две недели, и едва только сняли повязки, поспешил вернуться в строй. Рука хоть и болела, но довольно неплохо слушалась, и вообще, если верить хирургу, Люциусу сильно повезло — пуля прошла навылет, чудом не задев артерию и не раздробив кость.
Чем ближе Люциус подходил к авиастанции, тем сильнее сжималось сердце. Ожидание известий о потерях пугало. Он мог только гадать «кто?» и суеверно скрещивать пальцы, в надежде, что обойдётся. Только бы обошлось. Все эскадрильи оказались на вылете, и Люциус вдруг понял, почему так не любил ждать. Он вспомнил свой последний полёт и подумал, каково же было Северусу лететь рядом с ним и слышать, как слабеет голос, даже не зная, как сильно Люциус ранен. И надо же было оказаться таким идиотом, чтобы на вопросы о ранении ответить, что истекает кровью. А вдруг и Северус сейчас так?..
Не в силах сидеть в пустой комнате, Люциус отправился на поле, ждать возвращения эскадрилий. Первой вернулась третья эскадрилья, патрулировавшая побережье. А это значило, что первая и вторая были в небе над Лондоном. Стоило прикрыть глаза, и Люциус снова увидел огромную тучу самолётов, надвигающихся волна за волной. Казалось, что им нет числа, и у объединённых в авиакрыло пяти эскадрилий не хватит сил хоть как-то проредить эту тучу, не говоря уже о том, чтобы прогнать.
Когда Люциус закурил третью сигарету, послышался гул приближающихся самолётов. Машину Северуса он узнал сразу же и замер, увидев, как тот заходит на посадку. Кажется, ему перебили элерон, иначе откуда взяться такому крену? Думать о том, что Северус ранен, было попросту страшно.
Северус легко спрыгнул на землю и выругался, показывая на крылья. Всё-таки элероны! От облегчения Люциус даже не сразу понял, что Северус его заметил и помчался навстречу. Он неловко обнял его и несколько раз хлопнул по спине:
— С возвращением! Как ты?
— Нормально, — Люциус вдруг ощутил досаду. — Мог бы и навестить. Или хотя бы написать записку.
Северус смутился так сильно, что у него покраснели уши.
— Я не знал, что тебе написать... и я приходил. Ночью. Один раз. А ты спал.
— Меня поили люминалом.
— Ну, вот, — Северус развёл руками. — Бель от тебя привет передавала, говорила, что у тебя всё неплохо.
— Неплохо и было, — Люциус улыбнулся. — Можно даже сказать хорошо. Не представляешь, как я выспался.
— Представляю, — Северус достал пачку сигарет и, закурив, протянул её Люциусу. — Тебе можно?
— Мне нужно. Никаких нервов не хватит, чтобы тебя дожидаться, — проворчал он, закуривая.
Улыбку Снейпа можно было назвать неуверенной, но она полностью преображала его лицо, делая мягче и моложе. Он улыбался каким-то своим мыслям и щурился, глядя в закатное небо, и Люциус невольно разулыбался. Наверное, в ответ. На душе стало легко.
***
Маккензи был отличным командиром, а ещё, как оказалось, неплохим человеком. Он вызвал Люциуса к себе для приватного разговора и сильно озадачил, начав:
— Мистер Малфой, вы любите свою супругу?
Ответ мог быть только один:
— Разумеется, сэр, и мне крайне неприятна постановка такого вопроса.
— Я не хотел вас обидеть, прошу извинить мою случайную бестактность. Дело в том, что я хотел бы предложить вам две недели побыть в резерве.
— Это как?
— Это участвовать только в плановом патрулировании побережья днём, и проводить ночи в Уике с супругой. Мне показалось, что так вы восстановитесь гораздо быстрее. Правда, больше двух недель я не могу вам дать.
Предложение было более чем щедрым. Люциус от души поблагодарил командира и с радостью принял его предложение. Единственным, что немного напрягло, заставляя задуматься, был изначальный вопрос. Не мог же Маккензи всерьёз считать, что Люциуса с Северусом связывают иные узы, кроме дружбы? Просто возвращение в эскадрилью было в большем приоритете, чем посещение дома. Да и с Нарциссой и Драко Люциус виделся ежедневно, в отличие от... нет! Не стоит искать глубокий смысл там, где его нет.
— Ну, вы, Малфой, и счастливчик! — Поттер смотрел на него, не скрывая зависти. — Теперь я буду мечтать о своей счастливой пуле.
Блэк тут же отвесил другу подзатыльник, посоветовав не искушать судьбу, но Поттер словно не слышал:
— Быть так близко и не иметь возможности видеться — что может быть хуже?!
— Но Лили ведь приходит к тебе, — вмешался Северус, — я видел.
— Видел, угу, — фыркнул Поттер. — И не подошёл. Не то чтобы я тебя приглашал, но Лили это обидно. Особенно после твоих нашумевших похождений — для Берты-то у тебя время нашлось.
Северус пробурчал что-то невнятное, ещё больше заинтриговав Люциуса. Интересно, что это за Берта такая, одного упоминания которой хватает, чтобы так смутить? И когда успел только? А Поттер словно ничего и не заметил, деловито начиная перечислять условия общения со своей супругой. Вот же ревнивец! И наверняка не догадывается о несколько иных интересах Северуса. Хотя откуда тогда эта Берта?
Пока Люциус набирал полетную высоту, плечо ощутимо заныло, и это несмотря на легкость управления «Спитфайром». Пришлось утешить себя старинной соломоновой мудростью, что это пройдёт, и сосредоточиться на задании. Офицер службы наведения молчал, и это вселяло надежду, что полёт пройдёт без лишних эксцессов. Люциус вовсе не избегал боя, просто сейчас был не в самой лучшей форме для его ведения. Тишину в эфире компенсировали Блэк и Поттер, затеявшие игру в «облака»: надо было придумать, на что похоже очередное облако или тень от него.
Разумеется, озабоченный Блэк видел во всём фаллические символы, даже там, где Северус разглядел кота, а Поттер — пса. Впрочем, игра неплохо отвлекала от ноющей боли в плече, и постепенно Люциус тоже в неё включился. А Блэк тут же окрестил его романтиком, стоило лишь увидеть канделябр. Наверняка потому, что сам разглядел в этом странном облаке трехчлен.
Погода скоро изменилась, поднявшийся ветер согнал все облака в кучу, и игра закончилась. Низкая облачность была хороша ещё и тем, что в такую погоду самолёты противника практически никогда не появлялись, и можно было не переживать за происходящее в районе Лондона.
Поэтому и домой Люциус отправился с лёгким сердцем. Конечно, прощаясь, он попытался разузнать у Северуса про таинственную Берту, но тот лишь неразборчиво что-то пробурчал и смутился.
Нарцисса совершенно точно не ожидала его появления, и её радость приятно согрела. А Драко вообще бросился на шею и весь вечер держался рядом, пытаясь лишний раз дотронуться. Словно сомневался в его реальности. И каждый раз сердце Люциуса болезненно сжималось. А при этом ещё Драко очень старался казаться взрослым и самостоятельным. Почему-то именно понимание, что тот маленький мальчик, который называл Люциуса «папочка» и не стеснялся забраться на колени, исчез навсегда, причиняло особую боль. Словно это была вина Люциуса, что сын вырос без него... ну, или не вырос, а повзрослел — разница, по сути, небольшая.
— Отец, а ты теперь всегда будешь приходить домой?
— Ближайшие две недели да.
— Но этого же так мало...
Люциус вдруг вспомнил, что Поттера-то жена навещает, и наверняка он поделится секретом, как подаёт ей сигнал, когда возвращается.
— Ничего, вы тоже сможете приходить ко мне.
Драко откровенно обрадовался, а Нарцисса погрустнела:
— Люциус, вы же с Поттером в одной эскадрилье?
— Да, и что?
— Просто, когда Лили бегает на авиастанцию, она оставляет Гарри мне... они так хорошо играют с Драко...
Драко наморщил нос, изображая, как он любит играть с таким крохой, но вежливо согласился:
— Он, в общем-то, неплох. Особенно, когда ловит кошку.
— Нет, Драко, это была плохая идея, — вздохнула Нарцисса. — И ты как старший должен был это понимать.
— Но вазу всё равно разбил не я!
Драко упрямо сжал губы, снова становясь похожим на ребёнка. Люциусу тут же захотелось стиснуть его в объятьях, но он сдержался. Тем более что вазу разбил не он.
— Нарцисса, я уверен, что этот вопрос мы уладим.
Добби подал какао, и Люциус снова ощутил себя под уютной сенью дома. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Спать они отправились рано, потому что построение Маккензи любил проводить на рассвете, а опаздывать Люциус не собирался.
Разбудил его нарастающий гул приближающего самолёта, и первой была мысль о ночных учениях. Однако свистящий визг падающих бомб полностью развеял это заблуждение.
— В укрытие, быстро!
Нарцисса живо набросила тёплое пальто прямо на ночную сорочку и, сунув ноги в сапоги — и где только они были! — метнулась в комнату Драко. Люциус уже давно научился мгновенно одеваться, поэтому на пороге оказался первым.
— Свет не включать. Держитесь меня. Добби! Где тебя черти носят? Захвати плед.
Сонный Драко кутался в старую шубу Нарциссы и сжимал в руке модель «Спитфайра». А за окном уже рвались бомбы, и зарево горящего сарая освещало улицу. Люциус пропустил Нарциссу вперёд и, подхватив Драко на руки, выбежал из дома.
— Добби, быстрей! Как неживой!
Хорошо, что бывший дровяник был у самой двери. Люциус опустил Драко на землю, чтобы открыть тяжёлую щеколду, которая, как и бывает в такие минуты, попросту заела. Потратив несколько драгоценных мгновений на борьбу с железкой, Люциус распахнул узкую дверцу, пропуская Нарциссу. Она потянула за собой Драко, и в это мгновение совсем рядом разорвалась осколочная бомба.
Взрывной волной оторвало открытую дверь, и Люциуса швырнуло вглубь сарая. Падая, он постарался накрыть собой Драко и Нарциссу, а на него сверху рухнул Добби с этим чёртовым пледом.
Налёт продолжался не больше четверти часа, и вражеские самолёты трижды заходили для атаки, прежде чем появились свои. И всё это время Люциус боялся шевельнуться, чтобы не нарушить ритм испуганного биения сердец своих родных, который означал, что они живы. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, и гул самолётов медленно удалился на восток, а потом и вовсе стих. Можно было выбираться.
— Добби, вставай... Добби?..
Но старый слуга не подавал признаков жизни, и его тело было слишком тяжёлым... слишком... этого просто не могло быть!
Пока Драко и Нарцисса замерли от ужаса, Люциус выбрался из-под тела Добби и постарался нащупать у него пульс. Пульса не было. Подсвечивая себе зажигалкой, Люциус пытался понять, что же произошло. След от осколка обнаружился на спине Добби, чуть ниже левой лопатки.
— Папочка, он спас тебя?
— Да, Драко. Он меня прикрыл.
Бледная Нарцисса зажмурилась и притянула сына к себе. Уткнувшись ей в плечо, он разревелся, горько и безнадёжно, как в детстве. Люциус не мог себе такого позволить, поэтому он вытащил тело на улицу и положил его в траву рядом с домом. На большее не хватило сил. А ведь предстояло ещё как-то похоронить Добби и решить, как поступить с Нарциссой и Драко: оставлять их одних в доме было никак нельзя, а где найдёшь сейчас надёжного компаньона? Нарцисса тихо подошла сзади и, обняв за грудь, прижалась так сильно, будто боялась потерять. Хотя почему «будто»? Боялась. Смерть уже перешагнула порог их дома, и кто мог знать, хватит ли ей лишь одной жертвы.
Драко тоже выбрался из укрытия и теперь стоял рядом с Люциусом, глядя на Добби. Его била крупная дрожь, и, когда у него застучали зубы, Люциус прижал сына к себе. Какой же он хрупкий! И маленький... и беззащитный... и так отчаянно хочет казаться старше! Наверное, в свои одиннадцать Люциус был таким же. И у него уже был свой пони, большой любитель сахара и морковки. Сэр Абраксас был уверен, что забота о живой душе научит Люциуса чему-то, и если бы ни война, у Драко тоже мог быть свой пони... хотя Драко с большим интересом смотрел в небо... Люциус прикусил губу. И что только не лезет в голову!
— Нарси, принесите покрывало.
Нарцисса ушла в дом, а Люциус крепче прижал к себе сына и тихо сказал:
— Вот и всё, Драко. Теперь, когда меня нет, старшим мужчиной в доме остаёшься ты. Ты справишься. Я знаю.
Упадническое «если я не вернусь» не прозвучало, но и без этого Драко сумел взять себя в руки и прошептать:
— Я позабочусь о ней. Правда.
Вот и хорошо.
— Иди в дом.
— А ты?
— А я узнаю, какие потери в Уике, кто сможет вставить нам стекло, и схожу в эскадрилью.
Драко серьёзно кивнул и послушался. Нарцисса принесла покрывало, и пока Люциус накрывал Добби, зябко куталась в пальто. Только после этого он заметил светлый плед, испачканный кровью. Оторвать взгляд от этих тёмно-бурых пятен было непросто, но он всё-таки отвернулся и спросил:
— Нарси, я не могу оставить вас одних. Что, если я поговорю с Лили Поттер, чтобы она составила вам компанию?
Нарцисса улыбнулась дрожащими губами и кивнула:
— Это было бы замечательно.
***
Уик не сильно пострадал после бомбёжки, потому что на него не было сброшено ни одной фугасной бомбы. Скорее всего, в налёте участвовала пара сто девятых, которые теперь всё чаще несли бомбовую нагрузку. Потерявшись в низкой облачности, они сбросили свой смертоносный груз на цель, показавшуюся привлекательной, и только.
— Флайт-лейтенант Малфой, я рассчитывал увидеть вас лишь утром, — Маккензи был в отвратительном настроении и искал повод его выплеснуть. — Какого чёрта?!
— В результате налёта на Уик был убит мой помощник по хозяйству. Прошу выдать для похорон гроб.
Маккензи изменился в лице:
— Мне передали, что жертв нет. Сожгли пару сараев, и всё.
— Если и есть, то такие же случайные, как и Добби.
— Эти гробы предназначены для военнослужащих.
— Добби дослужился до капрала и был в Индии с сэром Абраксасом. Он воевал, сэр.
— Соболезную, Малфой. И дождитесь уже возвращения своей эскадрильи. Парни помогут. И могилу выкопать, ну и почести отдать, как положено.
Люциусу выделили не только гроб, но и открытый фургон, который обычно буксировал самолёты в ангар. В ожидании подмоги Люциус уселся на этот дурацкий гроб и закурил. Ему и в голову не пришло, что может подумать Северус, увидев его при заходе на посадку. Не говоря уже о Поттере с Блэком. Они мчались к нему наперегонки, бледные и напуганные до жути.
— Кто?!
— Добби.
— Твою мать, Малфой! Так и сдохнуть недолго, — выругался Блэк.
— В следующий раз напишу имя на гробе, чтобы было видно с воздуха, — огрызнулся Люциус. — Мне нужна помощь. Маккензи вас отпустил на пару часов.
Помочь Люциусу вызвался ещё Лонгботтом, который неплохо водил фургон.
Добби похоронили в конце городского кладбища, рядом с обрывом, откуда отлично просматривалась морская синь. Словно повинуясь магии, солёный ветер разметал облака, а теперь лишь трепал волосы и доносил холодное дыханье моря. Когда пришла пора прощаться, удивил Драко, который до этого старался держаться в тени, как и положено хорошо воспитанному ребёнку.
— Спасибо тебе большое, Добби, за то, — Драко прокашлялся, — что ты спас меня в подвале. Ужасно несправедливо, что тебе пришлось умереть, когда ты такой хороший и храбрый. Я всегда буду помнить то, что ты сделал для меня. Надеюсь, что сейчас ты счастлив.
Он оглянулся на Нарциссу, и она подхватила:
— Спасибо, Добби.
— Спасибо, Добби, — откликнулся Люциус. — Ты прикрыл меня от этого осколка. Покойся с миром.
Во взгляде Северуса отразился ужас, но он ничего не сказал, лишь сжал губы и первым поднял вверх руку с пистолетом. Троекратный залп прозвучал над тихим кладбищем и спугнул ворон, разлетевшихся с дикими криками. Скоро всё было кончено. Нарцисса приложила к глазам белоснежный платок, а Драко придержал её за локоть, вживаясь в образ защитника.
— Ты не говорил, что он тебя прикрыл, — едва слышно прошептал Северус.
— Это так. Прикрыл. Собой. Тихий и незаметный Добби.
— О таком не принято кричать... я бы тоже...
— Я знаю, Северус. И я.
Люциус одобряюще сжал ледяную ладонь друга, с сожалением отпуская. У него было ещё одно дело. Прежде чем уйти, он подошёл к Поттеру и без обиняков спросил:
— Джеймс, я хотел просить тебя разрешить супруге и сыну поселиться в моём доме. Этим вы бы оказали мне большую услугу.
— На каких условиях?
— На дружеских. И вместо того, чтобы оплачивать аренду, лучше побалуй их какими-нибудь приятными мелочами.
Поттер отлично умел считать, а кроме того, для него это был тоже отличный выход, поэтому он усмехнулся:
— Мне кажется, Лили согласится.
— Мне тоже так кажется. С Нарциссой они поладили, а с Беллатрикс и вовсе подруги.
— Но ты же понимаешь, Малфой, что к моей супруге прилагаюсь я?
— Понимаю.
— А это значит, что я буду навещать её, и возможно — в компании Сириуса.
— Он кузен Нарциссы, — улыбнулся Люциус.
— Ну да, — Поттер смешно наморщил нос. — Значит, мы будем приходить вместе.
— Хорошо, — согласился Люциус, — но ты ведь тоже понимаешь, что ко мне прилагается Северус?
— Кто бы сомневался, — фыркнул Поттер. — Ну, а теперь, раз мы так чудно договорились, предлагаю вместе встретить Рождество. У тебя дома. Нам нужен праздник.
Поттер, вне всяких сомнений, был наглецом, но сейчас Люциус был полностью с ним согласен. Праздник нужен.
— По рукам!
***
Супруга Поттера с радостью согласилась на переезд, и уже на следующий день Драко водил за руку младшего Поттера, показывая ему дом и объясняя, что коллекцию самолётов трогать нельзя категорически. Ребёнок покладисто кивал, но стоило отвернуться, как уже проворно двигал стул к открытой витрине. Драко переносил это со стоическим терпением и был всегда начеку. Нарцисса тоже неплохо ладила с Лили, что давало уверенность в том, что всё у них будет хорошо. Люциус похвалил себя за мудрое решение и вернулся в эскадрилью. Так было правильно. Тем более что бои в воздухе продолжались.
Ближе к концу осени противник изменил тактику. Теперь вместо того, чтобы сразу пересекать границу, большие силы сосредотачивались над Ла-Маншем, но начало рейда задерживалось. Это создавало серьезные проблемы, особенно учитывая, что британские истребители могли находиться в воздухе ограниченное время. Поэтому теперь вместо того чтобы отдавать эскадрильям приказ на взлет, служба наведения держала их на земле до тех пор, пока очевидность рейда не становилась безусловной. Разумеется, такая задержка была лишь меньшим из двух зол. Но пока британские истребители лихорадочно пытались набрать высоту, самолеты Люфтваффе уже пересекали линию южного побережья. А это часто не позволяло занять господствующую высоту. Еще реже появлялась возможность выйти на удобную позицию для атаки, что усугубляло ситуацию, ведь бои всегда велись с превосходящим по силе противником.
Люциус мог сказать, что уже выработал свой почерк ведения боя. Примерно за две мили до места сражения он выстраивал свою эскадрилью в одну линию и вёл её в атаку. Они всегда сбрасывали газ, чтобы уменьшить скорость сближения, но все равно получали лишь несколько секунд выигрыша для ведения огня. Тогда он ловил в прицел кого-то одного, держал его и, не обращая внимания на трассы снарядов, несущихся навстречу, жал на гашетку. Жал до тех пор, пока не начинало казаться, что столкновения не избежать. Только тогда он выжимал ручку управления вперед до самого конца. Сила тяжести мгновенно исчезала, и казалось, что желудок застрял в горле, а пыль и какой-то мусор из-под ног летели прямо в глаза, и, уже проваливаясь, он чувствовал, как голова бьется о фонарь кабины.
Но в такой схватке тратить более двадцати секунд на одного противника означало позволить другому зайти в хвост атакующему. За свой тыл Люциус не беспокоился, но Северус, повторяющий его маневры, становился уязвим. Поэтому цель выбиралась быстро, заход на неё осуществлялся мгновенно, и огонь открывался с любого возможного угла, чтобы так же быстро уйти в сторону. Длительное маневрирование не имело смысла, и победы одерживались, когда в кратчайшее время удавалось атаковать и выпустить точную очередь, желательно с самого близкого расстояния.
И каждый раз Люциус поражался тому, как точно понимал Северус его зачастую бессвязные ассоциации вроде «беру шмеля, а ты бей муху». Кстати, Поттер и Блэк тоже говорили на языке, которого кроме них не понимал никто. И в бою это имело решающее значение.
— Малфой, ты уже знаешь, где брать ёлку?
Иногда Люциусу казалось, что Блэк думает, будто окружающие говорят на том же языке, что и они с Поттером. А после недавнего боя даже значение знакомых слов доходило не сразу: в голове царила блаженная пустота, полностью отражающая опустошённую душу.
— Чего ты хочешь, Блэк? Какую, к чертям, ёлку?!
— Малфой, ты чего? — Блэк попытался ощупать его лоб, изображая заботливую маменьку. — Рождество же... подарки... пунш... венки из омелы... ну же! Ты должен о таком догадываться.
Только сейчас Люциус понял, что до Рождества осталось всего три дня, и война не повод лишать детей праздника.
— Я позабочусь о ели.
— Уж изволь! Мы с Джеем обеспечим всех пуншем, а ещё Джей хочет устроить сюрприз для леди.
Люциус мгновенно насторожился. Зная Поттера, он мог себе представить эти «сюрпризы». Но Блэк поспешил развеять его сомнения:
— Ничего криминального. Он просто хочет сделать мороженое. Лонгботтом поделился рецептом.
— Лонгботтом? Он-то откуда такое знает?
— Не всё ли равно? В общем, с нас пунш и мороженое, а с вас со Снейпом — мясо и ель. Всё по-честному.
Люциус не стал спорить. Действительно, всё было по-честному и выглядело довольно разумно, а кроме того, Нарцисса очень любила мороженое.
— Хороший план, — согласился он. — А что будем делать, если нам назначат в эту ночь дежурство?
— Не назначат! — довольно оскалился Блэк. — Это я беру на себя. Ну, знаешь, к Маккензи можно найти подход: маленькие дети, плачущие жёны...
— Балабол!
Блэк расхохотался и пошёл прочь, прокричав о том, что иметь дело с Люциусом — одно удовольствие. Будто кто-то в этом сомневался.
Северус помог Люциусу не только срубить подходящую ель, но и притащить её домой, к огромной радости детей. Впрочем, Гарри тут же потерял к ней интерес, и пока Драко вёл учтивый разговор с Северусом о духе праздника, успел не только подставить стул к стеллажу с моделями самолётов, но и забраться на него.
— Прошу меня простить, — вежливо закончил Драко и метнулся спасать свои сокровища.
— Весело тут у вас, — улыбнулся Северус подошедшей Лили.
— Как в сказке, — согласилась она. — Ну-ка, Сев, быстренько поставь ель в том углу, там её точно никто не свалит.
Люциус подошёл к Нарциссе и украдкой поцеловал её в плечо.
— Весело у вас, — повторил он слова Северуса.
— Даже не представляешь насколько, — улыбнулась Нарцисса. — Никогда прежде я не чувствовала себя настолько живой. И знаешь, милый, когда война закончится, ты меня обязательно прокатишь на самолёте. Если уж все вокруг сходят от полётов с ума, значит, в этом что-то есть.
Конечно же, Люциус пообещал, только вот ему почему-то казалось, что конца войны он не увидит, и это, как ни странно, даже не пугало.
На Рождество Маккензи отпустил их всех, и Люциус понял, что подобного опыта у него не было. Этот семейный праздник он всегда проводил в очень узком кругу, начиная с детства, когда ему стали позволять оставаться на поздний ужин, и заканчивая уютными семейными посиделками с Нарциссой и Драко, на которых всегда присутствовал молчаливый Добби. Похоже, именно он и был хранителем этой традиции, потому что с его уходом всё изменилось. Хотя Люциус и сам приложил к этому руку.
Яблочный пунш с лимоном и мятой по древнему рецепту Блэков определённо удался, несмотря на то, что Нарцисса уверяла, что Блэки никогда не увлекались кулинарией. Судя по всему, Поттеры тоже, потому что мороженое вышло как-то не очень. Но оно было сладким, быстро таяло и неплохо сочеталось с пуншем — чего ещё желать?
— Я поднимаю этот бокал за нашу чудесную компанию, — язык Поттера немного заплетался, но речь при этом не теряла связности. — Вот сидим мы здесь, все вместе, а где-то там идёт война, рвутся бомбы.
— Завязывай о плохом! — толкнул его в бок Блэк.
— Я не об этом. Просто хочу сказать, что эта гадская война объединяет лучше, чем какие-то церковные обряды... песнопения... Рождество...
— Не отвлекайся, Поттер, — снова вернул его на землю Блэк.
— Я не отвлекаюсь! Я просто хочу сказать, что пока мы вместе, нам плевать и на войну, и на смерть, потому что любовь всё равно сильнее! И когда мы победим — а мы победим! — я хочу, чтобы мы так же все собрались вместе, и тогда я найду эту чёртову волынку и даже сыграю, а Снейп споёт... а потом мы все станцуем... и это будет... это будет...
Захмелевший Поттер схватил в охапку Лили и поцеловал, подводя итог свои словам. Люциус был с ним совершенно согласен. Он поднял бокал:
— За любовь!
— За любовь, — отозвался Северус.
Тост подхватили все, веселье продолжилось, а Люциус вдруг подумал, что надо было загадывать жизнь...
***
Двадцать девятого декабря в небе над Лондоном снова была бойня. После ноябрьских налётов на Бирмингем и Ковентри показалось, что самое страшное позади. Но нет. И то, что обошлось почти без потерь — не считать же трагедией перебитую снарядом стойку шасси Блэка? — Люциус записал на счёт удачи. А она, как известно, очень капризная леди.
Сразу после этого вооружение их «Спитов» усилили двумя двадцатимиллиметровыми пушками «Испано-Сьюиза» и поменяли двигатели на более мощные «Мерлин 45». Всё говорило о том, что грядут перемены, и они вовсе не связаны с кадровыми перемещениями в командовании. Гипотезу Люциуса подтвердил Маккензи, который на очередном построении объявил:
— Хватит сидеть в обороне, пора наступать! И наши эскадрильи будут первыми.
План атаки был прост: шесть бомбардировщиков «Бленхейм» под прикрытием трех «Харрикейнов» и трех эскадрилий «Спитфайров» должны были нарушить воздушное пространство противника чуть южнее Кале. Бомбардировщики использовались в качестве приманки, а истребители должны были спровоцировать самолеты Люфтваффе на бой. Интересно, о чём думали в штабе командования, называя операцию «Цирк»? Люциус бы не удивился, узнав, что это изощрялся шутник вроде Блэка — вполне в его духе!
Дата этого «Цирка» была засекречена, но не оставалось никаких сомнений, что это дело ближайших дней. А ещё Люциус ломал голову над тем, как вручить Северусу подарок. Дату его рождения он знал ещё из пресловутого личного дела, добытого по случаю, но всё осложнялось тем, что Снейп никогда этот день не праздновал. Да и двадцать семь лет не такая дата... хотя на войне любая дата становится достаточно круглой, чтобы её отмечать. Ещё один год жизни — что может быть лучше? К чёрту правила приличия.
Вечер девятого января выдался очень холодным и ветреным, поэтому после очередного патрулирования никто не хотел задерживаться на площадке перед ангаром, где обычно любили покурить и обменяться новостями. Люциус задержался намеренно и не удивился, когда они с Северусом остались одни.
— С днём рождения, Северус, — Люциус протянул подарок.
Северус изумлённо уставился на него, а когда развернул подарок, то несколько мгновений разглядывал его, поглаживая вороненую сталь, с таким мальчишеским восторгом, что у Люциуса потеплело на душе.
— Люци, но это же «Браунинг М 1906»... это же... он же по индивидуальному заказу... — Северус словно забыл все слова.
— Да. Это тебе.
— Но мне нечем тебе ответить, — уши Северуса покраснели, выдавая сильное смущение.
— Просто скажи «спасибо», и мне хватит.
— Спасибо, но...
— Грипхук кое-что мне задолжал, — начал Люциус.
— Угу, и поэтому тебе это ничего не стоило, — перебил Северус. — Как всегда.
— Вот видишь, ты всё знаешь.
Северус откровенно любовался пистолетом и осторожно поглаживал его, словно лаская. Люциусу стало неловко за свои мысли и ассоциации, и он отвернулся, закурив следующую сигарету.
— А можно, я его испытаю? — похоже, Северус и сам понял, как это прозвучало, потому что быстро поправился: — В смысле, ты пойдёшь со мной в тир?
Разумеется, Люциус согласился, и, стоя рядом с раскрасневшимся Северусом, поймал себя на том, что радуется не меньше его, а ещё почему-то любуется им. Хотя, конечно, стрелял Северус красиво.
«Цирк» случился десятого января. Не встретив никакого отпора, четыре эскадрильи вторглись в воздушное пространство противника. «Бленхеймы» достойно сыграли роль приманки, показательно разбомбив военные склады. Когда показались «сто девятые», Люциус впервые с начала войны испытал прелесть численного преимущества.
Это была безусловная победа! И когда эскадрилья вернулась в Уик, Люциус записал на счёт каждого по сбитому «Мессершмитту», слегка погрешив против истины. Но моральный дух того стоил. С этого дня такие вылеты стали обычной практикой.
Однако «Цирк» не был единственным типом операций, проводимых Королевскими ВВС. Вскоре опробовали ещё один вариант, названный «Родео». В такой акции принимало участие до шести эскадрилий истребителей, которые буквально сметали всё на своем пути. Если немцы вовремя разгадывали цель подобного налета, они просто старались не попадаться на пути нападающих, так же как летом прошлого года Истребительное командование игнорировало подобные рейды немецких «свободных охотников». Когда же погода не благоприятствовала использованию больших авиагрупп, британцы все равно старались не давать противнику ни дня передышки. В этом случае применяли приемы «бузотеров» и «рейнджеров», когда два или четыре истребителя на малой высоте пересекали Ла-Манш и охотились за любой подходящей целью. И все же главным тактическим приемом Истребительного командования оставалось «цирковое представление».
Тактика действий тоже претерпела изменения. Дуглас Бэйдер предложил Истребительному командованию использовать боевое построение, получившее название «четыре пальца». Этот порядок состоял из двух пар самолетов, расположенных в ряд. Ведущие истребители размещались чуть впереди уступом, а их ведомые находились немного сзади, справа и слева. Таким образом, во время полета летчики могли следить за воздушным пространством, прикрывая друг друга сверху и сзади. Конечно же, в пару Люциусу с Северусом встали Поттер и Блэк.
«Цирк» номер четырнадцать давал представление в середине июня. На последнем совещании Маккензи говорил о том, что Германия готовится к вторжению в Россию. Это было очень похоже на правду — налёты на Британию почти прекратились, а в небе Франции редко когда удавалось встретить противника. Наверное, это было к лучшему, потому что командование стало использовать «цирковые представления» для того, чтобы поднатаскать новобранцев — кадровый голод коснулся истребительной авиации сильнее всего.
В этот раз им повезло перехватить две эскадрильи «Мессершмиттов», и Люциус хотел показать новичкам, как с ними надо обходиться. Только вот сейчас их противники оказались настоящими асами и приняли навязанный им бой с огромным энтузиазмом. А может, им просто надоел «цирк», и они решили показать, кто в этом небе хозяин.
Люциус и сам уже давно научился определять мастерство противника по манере управления самолётом, потому ничуть не удивился, когда вся мощь атаки обрушилась на новичков.
— Ах, ты ж посмотри, какая сука! — не сдержался Блэк. — Джей, бей пиздоглазого!
В пылу атаки никто не выбирал слов, но Блэк отличался особенной экспрессией. Как обычно, Поттер его понял с полуслова, и Люциусу оставалось лишь повторить их маневр.
— Сев, наш с красным фонарём.
Закатное солнце, и в самом деле, подсветило фонарь одного сто девятого. Беда была в том, что летящему в стороне Северусу, очевидно, красным засветился кто-то другой.
А тем временем оставшиеся без внимания «Мессеры» методично выбивали «Спитов», и вот уже три самолёта сорвались в последнее пике. На бешеных скоростях было трудно уследить за всеми, но новички явно не справлялись, и эти потери Люциус не мог себе простить.
— Отходим! Против солнца поднимаемся в облака и курс запад!
В бою Люциуса слушались беспрекословно, и даже Блэк признавал его право последнего слова. Он грязно выругался и пристроился в хвост Поттеру. Служба наведения Германии явно уступала британской, и в облаках удалось затеряться и взять верный курс. Люциус устроил перекличку и, не досчитавшись четверых, стиснул зубы. Хуже некуда! Вот что значит расслабились... непозволительно!
Они уже пересекли Ла-Манш, когда из облаков внезапно вынырнули их недавние противники. Люциус узнал нарисованную на фюзеляже акулью морду, наречённую Блэком недобрым словом. Пилоты «Мессеров» явно мечтали о реванше, и им удалось занять лучшее положение, пристроившись сзади с хвоста.
Непонятно, чем их разозлил Блэк, но, похоже, охота шла на него персонально. Впрочем, этот засранец умел выбесить кого угодно. Четверо против четверых — чего ещё желать! В воздухе ярко светились трассирующие пули, напоминая сплошные прутья клетки, в которую их пытались поймать, и Люциус пожалел, что расстрелял все заряды обеих пушек. Он вёл свой «Спит», проклиная законы физики, нагрузку на крыло и недостаточный радиус разворота, а когда, наконец, вышел на линию атаки, увидел, как закрутило в штопор самолёт Поттера, и тот стремительно понёсся к земле. В этот же миг Блэк взвыл, как смертельно раненый зверь, и пошёл на таран.
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: СС, ЛМ, РМ, ДП, ЛЭ, СБ, ББ, ТР и другие
Жанр: военные приключения
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: мне всегда было интересно, что будет, если вдруг канонные "светлые" и "тёмные" окажутся на одной стороне. Кроме того, невозможно устоять перед таким артом Kedro Boiz, с которого началась эта история, и которым она закончится)))
Предупреждение: АУ, смерть персонажа
Эту историю хочется подарить SnowBlues с обещанием, что всё будет хорошо. Обязательно будет)))
1 часть
2 часть
3 часть
4 часть
5 часть
читать дальшеУбедившись, что свой «Дорнье» он завалил и тот падает, Люциус сделал то, что должен:
— Ранен. Выхожу из боя.
В динамик он услышал, как выругался Северус, и увидел, что тот ввязался в перестрелку со сто девятым. Всё шло, как и должно. Правая рука больше не слушалась, но это не было поводом для того, чтобы сдаваться. Люциус смотрел на приборы, но не мог понять, что видит. Лондон остался позади, но как рассчитать курс? Неожиданно динамик снова ожил:
— Люци, держи штурвал левее. Так. Хорошо. Через четырнадцать минут будем на месте. Как ты?
— Нормально.
Теперь всё будет нормально! Северус, очевидно, понял, что он плохо ориентируется, и повёл его, выстраивая маршрут.
— Говори.
— Что?
— Хоть что.
Люциус понимал, зачем Северус требует это от него, но в голове было пусто. Чтобы не пугать друга, он начал считать вслух. Кажется, это было то, что надо.
— Держи руль высоты.
— Что? — Люциус понял, что в сознание его вернул только голос Северуса.
— Осталось четыре минуты.
— Позаботься о Драко.
— Сам позаботишься. Мы уже почти на месте.
Спокойный голос Северуса не давал терять связь с реальностью, и если ему подчиняться, то действия приобретали осмысленность и вели к цели.
— Выпускай шасси... молодец. Теперь гаси скорость. Касание. Есть!
При посадке Люциуса здорово тряхнуло, и он всё-таки потерял сознание. Но теперь это уже не имело никакого значения. Он сел.
Маленький госпиталь в Уике своим появлением был обязан авиастанции и войне. Тем не менее, хирург знал своё дело и уверял, что поставит Люциуса на ноги за пару недель. Хотелось бы верить! Потому что вернуться в строй и отомстить стало делом чести.
А ещё Люциус сильно волновался за Снейпа. Одно дело, когда они шли в бой вместе, и совсем другое, когда Северус остался один. От кошмаров избавляло снотворное, но и днём эти мысли никуда не девались, навязчиво преследуя картинами падающего «Спитфайра». На третий день к Люциусу начали пускать Нарциссу, а через неделю она уже приходила к нему вместе с Драко. Совсем, как в старые добрые времена.
Как же Люциусу сейчас не хватало новостей! То, что было в газетах и передавалось по радио, не могло восполнить информационный голод. Люциус мог только догадываться, что пик сражений пришёлся на пятнадцатое сентября, а сейчас накал заметно ослаб. Но всё равно, стоило закрыть глаза, как начинали мелькать картины лобовой атаки, когда все двенадцать самолётов эскадрильи выстраивались в линию и шли на врага, одновременно открывая огонь. Знать, что это происходит, возможно, в ту самую минуту, когда Люциусу ставят укол или меняют повязку, было невыносимо. Зато ему разрешили гулять, и теперь много времени Люциус проводил в беседке, глядя в серое по-осеннему небо.
А ещё в беседке можно было курить, не опасаясь вызвать гневную отповедь лечащего врача, возомнившего, что это наносит невосполнимый вред здоровью. Будто истрёпанные нервы лучше.
— Люциус, привет!
Беллатрикс появилась внезапно, как, впрочем, и всегда, обрадовав Люциуса как никто другой. Даже её нарочитая фамильярность и резковатый тон не злили, а казались бальзамом для истерзанной неизвестностью души.
— Бель, рад вас видеть!
— Давай попроще, Люциус. Если ещё и с тобой быть вежливой... — Беллатрикс поморщилась и потянулась к пачке сигарет. — Дай закурить.
Просьба шокировала Люциуса настолько, что он не стал возражать. Тем более что совершенно не хотел задеть свояченицу, чей нрав и в лучшие времена не отличался сдержанностью. Она умело затянулась и, усевшись на перила беседки, принялась болтать ногами.
— Как же я всегда любила летать, Люциус, — голос Беллатрикс казался глухим и был почти неузнаваемым. — Полёты для меня были чудом, феерией, мечтой, — она глубоко затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. — Это даже лучше, чем любовь, Люциус.
Удивительно, но как раз это Люциус и мог понять. С лёгкостью. Он никогда не думал о Беллатрикс в таком ключе, и уж точно не хотел замечать её похожести с собой и с Северусом, да даже с тем же Блэком, привычно считая её существом другого порядка, не то чтобы лучше или хуже, просто другой. И признав эту общность, стало гораздо легче признать в ней лётчика, равного себе.
— Что-то случилось, Бель?
— Ох, Люци, — она вздохнула и зажмурилась. — Мы совершаем в день по пять вылетов. В нашем подразделении уже тридцать восемь человек, и мы не единственные, кто перегоняет самолёты.
— Вы молодцы, — решил поддержать её Люциус.
Беллатрикс только нервно дёрнула плечом и снова затянулась.
— Понимаешь, мы пригоняем машины туда, где их не хватает... после недавних боёв. И на новые машины садятся новые лётчики, ты это понимаешь? Совсем мальчики, которые не умеют толком ничего, а идут в бой... и мы снова летим туда! И снова, и снова... Люциус, это страшно прилетать на знакомую авиастанцию, где не осталось ни одного знакомого лица... особенно это заметно в одиннадцатой авиагруппе.
Люциусу вдруг стало страшно. А вдруг, пока он здесь лежит, и в его эскадрилье сменится состав? А что если этот «кто-то» придёт на место Северуса?
— Ты не представляешь, что со мной было, когда я не увидела тебя!
— А Северус? Он был на месте?
— Да. Как раз вернулся. В одном звене с Поттером и Блэком. А тебя не было, Люци, — Беллатрикс ещё раз затянулась и запрокинула голову, явно сдерживая слёзы. — И я вдруг подумала...
Что она подумала, можно было и не говорить — эти мысли Люциуса терзали не меньше. А Беллатрикс отбросила в сторону докуренную сигарету и потянулась за следующей. Её красивые пальцы с безупречным когда-то маникюром дрожали.
— Прости меня... нервы совсем ни к чёрту.
Повинуясь порыву, Люциус встал с ней рядом и обнял за плечи, пытаясь утешить. Почему-то ему никогда даже в голову не приходило, что Беллатрикс может быть слабой и нуждаться в защите. А она благодарно потёрлась щекой о воротник его куртки и продолжила:
— Я всегда должна была доказывать свою состоятельность. То, что я не хуже, что я могу справляться с перегрузками, и что я летаю получше многих, но теперь... теперь я получаю то, к чему стремилась. Меня признали, Люциус! Но мне это не надо, понимаешь?!
— Бель, тебе не надо ничего доказывать...
Но Беллатрикс не дала Люциусу договорить:
— Мне ничего не надо! В Дебдене за мной пытался ухаживать один мальчик. Совсем юный, после авиашколы. Он даже попытался меня поцеловать... но ведь я не такая! — Бель невесело рассмеялась. — А в следующий раз я пригнала в Дебден «Харрикейн» вместо одного сбитого. Догадаешься, чьего? Над Лондоном его самолёт загорелся, а он не сумел открыть фонарь, чтобы выпрыгнуть. И ведь он мне даже никто, но почему так больно?
Люциус мог бы сказать, что терять всегда больно, и о том, что война — это страшно, и постоянное ожидание потери пугает больше, чем собственная смерть. Но Бель знала это и сама, поэтому он решил сменить тему:
— Бель, а как давно ты встречала Тома Риддла?
Беллатрикс долго молчала, а потом устало взглянула на Люциуса:
— Ты знаешь, что он разошёлся с супругой?
— После того, как он разошёлся с Мосли, этого следовало ожидать, но не забывай о его слабости.
Беллатрикс сердито дёрнула плечом:
— Я помню всё.
— И зачем это тебе, Бель? Тот мальчик всё равно...
— Я была с Томом, когда он думал, что потерял его, — перебила Беллатрикс, — и именно я помогла ему пережить эту потерю.
— Но ведь после выяснилось, что мальчик жив.
— Да. И что? — Беллатрикс с вызовом взглянула на Люциуса. — Мне нужен Том.
— Иногда ты напоминаешь девочку, которая хочет луну. Но сколько бы она капризно ни надувала губки...
— Люци, тебе не к лицу эта пошлость.
Люциус вздохнул. Он не любил лезть в чужие дела, потому что ничем хорошим это никогда не заканчивалось, но Беллатрикс была слишком «своя», чтобы не попытаться.
— Бель, у тебя был шанс его удержать.
Она взглянула на него так, будто он её ударил.
— Том не тот человек, которого можно удержать пелёнками и сопливыми носами.
— И ты не хотела терять свободу, — в тон продолжил Люциус.
— Да! — Беллатрикс вздёрнула подбородок. — Потому что это ничего бы не изменило. И не стоит читать мне проповедь.
Люциус и не собирался. Но узнать про Риддла ему было жизненно необходимо, потому что их последняя встреча в Лондоне прошла очень напряжённо и закончилась едва ли не взаимными проклятьями. Тогда по какой-то одному ему понятной логике Риддл назначил виновником за гибель своего «племянника» Северуса и требовал сатисфакции. Люциус очень серьёзно отнёсся к этому факту, потому что слишком хорошо знал людей подобного типа — ничего не забывающих и не умеющих прощать. Кроме того, Люциус не сомневался, что Риддл мог годами ждать подходящего времени для мести.
— Бель, так как давно вы с ним встречались?
— Позавчера.
— И где он сейчас?
— В Аксбридже.
— Там базируется одиннадцатая авиагруппа.
— Именно. Том начальник её штаба.
— Но каким образом?! Он же был далёк от авиации.
Бель взглянула на Люциуса немного свысока.
— Он выпускник Королевской военной академии в Сандхерсте и был кадровым военным. Поверь мне, он прекрасный стратег и тактик.
В это-то как раз верилось очень легко. Более того, Люциус не сомневался, что Риддл сделает неплохую карьеру, а стало быть, и его перевод в Генеральный штаб не за горами.
— Твоё восхищение я понимаю, но ты не думаешь о том, что для него...
— Я всего лишь замена большой и светлой любви? — лицо Беллатрикс исказила дикая усмешка.
— Скорее уж болезненной страсти.
— Нет, Люци... у Тома был выбор между Африкой и Аксбриджем.
— Думаешь, он выбрал тебя?
— Он выбрал Аксбридж. Нельзя войти дважды в одну реку.
— А что его мальчик?
— Всё там же. Служит в Египте. Уже флэг-офицер. Говорят, очень удачлив.
Спорить Люциус не стал, а в душе затеплилась надежда, что Риддл забудет о мести. К тому же, если он и впрямь остановил свой выбор на Беллатрикс, то они с ним почти породнились. Если, конечно, она не выдаёт за действительность свои мечты. Хотя она всегда была реалисткой и се6я не жалела...
Беллатрикс выговорилась, и ей явно стало легче. Даже улыбка у неё стала почти нежной. И было гораздо проще разглядеть её сходство с Нарциссой. Беллатрикс немного помолчала, а потом засобиралась на авиастанцию — пусть она намного свободнее распоряжалась своим временем, чем тот же Северус, всё-таки она была на службе.
Визит свояченицы разбередил старую рану. Люциус до сих пор не знал, правильно ли поступил, скрыв от Северуса, что Мальсибер жив. Сначала просто стало страшно спровоцировать реакцию Риддла, а потом, вроде как, поздно. Северус больше не вспоминал своего бывшего любовника, поэтому было очень просто промолчать, оправдав себя невмешательством в чужие дела. Только вот Северус уже давно перестал быть чужим, хоть и трудно подобрать слово, кем он стал. Наверное, всё-таки другом.
В госпитале Люциус пролежал две недели, и едва только сняли повязки, поспешил вернуться в строй. Рука хоть и болела, но довольно неплохо слушалась, и вообще, если верить хирургу, Люциусу сильно повезло — пуля прошла навылет, чудом не задев артерию и не раздробив кость.
Чем ближе Люциус подходил к авиастанции, тем сильнее сжималось сердце. Ожидание известий о потерях пугало. Он мог только гадать «кто?» и суеверно скрещивать пальцы, в надежде, что обойдётся. Только бы обошлось. Все эскадрильи оказались на вылете, и Люциус вдруг понял, почему так не любил ждать. Он вспомнил свой последний полёт и подумал, каково же было Северусу лететь рядом с ним и слышать, как слабеет голос, даже не зная, как сильно Люциус ранен. И надо же было оказаться таким идиотом, чтобы на вопросы о ранении ответить, что истекает кровью. А вдруг и Северус сейчас так?..
Не в силах сидеть в пустой комнате, Люциус отправился на поле, ждать возвращения эскадрилий. Первой вернулась третья эскадрилья, патрулировавшая побережье. А это значило, что первая и вторая были в небе над Лондоном. Стоило прикрыть глаза, и Люциус снова увидел огромную тучу самолётов, надвигающихся волна за волной. Казалось, что им нет числа, и у объединённых в авиакрыло пяти эскадрилий не хватит сил хоть как-то проредить эту тучу, не говоря уже о том, чтобы прогнать.
Когда Люциус закурил третью сигарету, послышался гул приближающихся самолётов. Машину Северуса он узнал сразу же и замер, увидев, как тот заходит на посадку. Кажется, ему перебили элерон, иначе откуда взяться такому крену? Думать о том, что Северус ранен, было попросту страшно.
Северус легко спрыгнул на землю и выругался, показывая на крылья. Всё-таки элероны! От облегчения Люциус даже не сразу понял, что Северус его заметил и помчался навстречу. Он неловко обнял его и несколько раз хлопнул по спине:
— С возвращением! Как ты?
— Нормально, — Люциус вдруг ощутил досаду. — Мог бы и навестить. Или хотя бы написать записку.
Северус смутился так сильно, что у него покраснели уши.
— Я не знал, что тебе написать... и я приходил. Ночью. Один раз. А ты спал.
— Меня поили люминалом.
— Ну, вот, — Северус развёл руками. — Бель от тебя привет передавала, говорила, что у тебя всё неплохо.
— Неплохо и было, — Люциус улыбнулся. — Можно даже сказать хорошо. Не представляешь, как я выспался.
— Представляю, — Северус достал пачку сигарет и, закурив, протянул её Люциусу. — Тебе можно?
— Мне нужно. Никаких нервов не хватит, чтобы тебя дожидаться, — проворчал он, закуривая.
Улыбку Снейпа можно было назвать неуверенной, но она полностью преображала его лицо, делая мягче и моложе. Он улыбался каким-то своим мыслям и щурился, глядя в закатное небо, и Люциус невольно разулыбался. Наверное, в ответ. На душе стало легко.
***
Маккензи был отличным командиром, а ещё, как оказалось, неплохим человеком. Он вызвал Люциуса к себе для приватного разговора и сильно озадачил, начав:
— Мистер Малфой, вы любите свою супругу?
Ответ мог быть только один:
— Разумеется, сэр, и мне крайне неприятна постановка такого вопроса.
— Я не хотел вас обидеть, прошу извинить мою случайную бестактность. Дело в том, что я хотел бы предложить вам две недели побыть в резерве.
— Это как?
— Это участвовать только в плановом патрулировании побережья днём, и проводить ночи в Уике с супругой. Мне показалось, что так вы восстановитесь гораздо быстрее. Правда, больше двух недель я не могу вам дать.
Предложение было более чем щедрым. Люциус от души поблагодарил командира и с радостью принял его предложение. Единственным, что немного напрягло, заставляя задуматься, был изначальный вопрос. Не мог же Маккензи всерьёз считать, что Люциуса с Северусом связывают иные узы, кроме дружбы? Просто возвращение в эскадрилью было в большем приоритете, чем посещение дома. Да и с Нарциссой и Драко Люциус виделся ежедневно, в отличие от... нет! Не стоит искать глубокий смысл там, где его нет.
— Ну, вы, Малфой, и счастливчик! — Поттер смотрел на него, не скрывая зависти. — Теперь я буду мечтать о своей счастливой пуле.
Блэк тут же отвесил другу подзатыльник, посоветовав не искушать судьбу, но Поттер словно не слышал:
— Быть так близко и не иметь возможности видеться — что может быть хуже?!
— Но Лили ведь приходит к тебе, — вмешался Северус, — я видел.
— Видел, угу, — фыркнул Поттер. — И не подошёл. Не то чтобы я тебя приглашал, но Лили это обидно. Особенно после твоих нашумевших похождений — для Берты-то у тебя время нашлось.
Северус пробурчал что-то невнятное, ещё больше заинтриговав Люциуса. Интересно, что это за Берта такая, одного упоминания которой хватает, чтобы так смутить? И когда успел только? А Поттер словно ничего и не заметил, деловито начиная перечислять условия общения со своей супругой. Вот же ревнивец! И наверняка не догадывается о несколько иных интересах Северуса. Хотя откуда тогда эта Берта?
Пока Люциус набирал полетную высоту, плечо ощутимо заныло, и это несмотря на легкость управления «Спитфайром». Пришлось утешить себя старинной соломоновой мудростью, что это пройдёт, и сосредоточиться на задании. Офицер службы наведения молчал, и это вселяло надежду, что полёт пройдёт без лишних эксцессов. Люциус вовсе не избегал боя, просто сейчас был не в самой лучшей форме для его ведения. Тишину в эфире компенсировали Блэк и Поттер, затеявшие игру в «облака»: надо было придумать, на что похоже очередное облако или тень от него.
Разумеется, озабоченный Блэк видел во всём фаллические символы, даже там, где Северус разглядел кота, а Поттер — пса. Впрочем, игра неплохо отвлекала от ноющей боли в плече, и постепенно Люциус тоже в неё включился. А Блэк тут же окрестил его романтиком, стоило лишь увидеть канделябр. Наверняка потому, что сам разглядел в этом странном облаке трехчлен.
Погода скоро изменилась, поднявшийся ветер согнал все облака в кучу, и игра закончилась. Низкая облачность была хороша ещё и тем, что в такую погоду самолёты противника практически никогда не появлялись, и можно было не переживать за происходящее в районе Лондона.
Поэтому и домой Люциус отправился с лёгким сердцем. Конечно, прощаясь, он попытался разузнать у Северуса про таинственную Берту, но тот лишь неразборчиво что-то пробурчал и смутился.
Нарцисса совершенно точно не ожидала его появления, и её радость приятно согрела. А Драко вообще бросился на шею и весь вечер держался рядом, пытаясь лишний раз дотронуться. Словно сомневался в его реальности. И каждый раз сердце Люциуса болезненно сжималось. А при этом ещё Драко очень старался казаться взрослым и самостоятельным. Почему-то именно понимание, что тот маленький мальчик, который называл Люциуса «папочка» и не стеснялся забраться на колени, исчез навсегда, причиняло особую боль. Словно это была вина Люциуса, что сын вырос без него... ну, или не вырос, а повзрослел — разница, по сути, небольшая.
— Отец, а ты теперь всегда будешь приходить домой?
— Ближайшие две недели да.
— Но этого же так мало...
Люциус вдруг вспомнил, что Поттера-то жена навещает, и наверняка он поделится секретом, как подаёт ей сигнал, когда возвращается.
— Ничего, вы тоже сможете приходить ко мне.
Драко откровенно обрадовался, а Нарцисса погрустнела:
— Люциус, вы же с Поттером в одной эскадрилье?
— Да, и что?
— Просто, когда Лили бегает на авиастанцию, она оставляет Гарри мне... они так хорошо играют с Драко...
Драко наморщил нос, изображая, как он любит играть с таким крохой, но вежливо согласился:
— Он, в общем-то, неплох. Особенно, когда ловит кошку.
— Нет, Драко, это была плохая идея, — вздохнула Нарцисса. — И ты как старший должен был это понимать.
— Но вазу всё равно разбил не я!
Драко упрямо сжал губы, снова становясь похожим на ребёнка. Люциусу тут же захотелось стиснуть его в объятьях, но он сдержался. Тем более что вазу разбил не он.
— Нарцисса, я уверен, что этот вопрос мы уладим.
Добби подал какао, и Люциус снова ощутил себя под уютной сенью дома. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Спать они отправились рано, потому что построение Маккензи любил проводить на рассвете, а опаздывать Люциус не собирался.
Разбудил его нарастающий гул приближающего самолёта, и первой была мысль о ночных учениях. Однако свистящий визг падающих бомб полностью развеял это заблуждение.
— В укрытие, быстро!
Нарцисса живо набросила тёплое пальто прямо на ночную сорочку и, сунув ноги в сапоги — и где только они были! — метнулась в комнату Драко. Люциус уже давно научился мгновенно одеваться, поэтому на пороге оказался первым.
— Свет не включать. Держитесь меня. Добби! Где тебя черти носят? Захвати плед.
Сонный Драко кутался в старую шубу Нарциссы и сжимал в руке модель «Спитфайра». А за окном уже рвались бомбы, и зарево горящего сарая освещало улицу. Люциус пропустил Нарциссу вперёд и, подхватив Драко на руки, выбежал из дома.
— Добби, быстрей! Как неживой!
Хорошо, что бывший дровяник был у самой двери. Люциус опустил Драко на землю, чтобы открыть тяжёлую щеколду, которая, как и бывает в такие минуты, попросту заела. Потратив несколько драгоценных мгновений на борьбу с железкой, Люциус распахнул узкую дверцу, пропуская Нарциссу. Она потянула за собой Драко, и в это мгновение совсем рядом разорвалась осколочная бомба.
Взрывной волной оторвало открытую дверь, и Люциуса швырнуло вглубь сарая. Падая, он постарался накрыть собой Драко и Нарциссу, а на него сверху рухнул Добби с этим чёртовым пледом.
Налёт продолжался не больше четверти часа, и вражеские самолёты трижды заходили для атаки, прежде чем появились свои. И всё это время Люциус боялся шевельнуться, чтобы не нарушить ритм испуганного биения сердец своих родных, который означал, что они живы. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, и гул самолётов медленно удалился на восток, а потом и вовсе стих. Можно было выбираться.
— Добби, вставай... Добби?..
Но старый слуга не подавал признаков жизни, и его тело было слишком тяжёлым... слишком... этого просто не могло быть!
Пока Драко и Нарцисса замерли от ужаса, Люциус выбрался из-под тела Добби и постарался нащупать у него пульс. Пульса не было. Подсвечивая себе зажигалкой, Люциус пытался понять, что же произошло. След от осколка обнаружился на спине Добби, чуть ниже левой лопатки.
— Папочка, он спас тебя?
— Да, Драко. Он меня прикрыл.
Бледная Нарцисса зажмурилась и притянула сына к себе. Уткнувшись ей в плечо, он разревелся, горько и безнадёжно, как в детстве. Люциус не мог себе такого позволить, поэтому он вытащил тело на улицу и положил его в траву рядом с домом. На большее не хватило сил. А ведь предстояло ещё как-то похоронить Добби и решить, как поступить с Нарциссой и Драко: оставлять их одних в доме было никак нельзя, а где найдёшь сейчас надёжного компаньона? Нарцисса тихо подошла сзади и, обняв за грудь, прижалась так сильно, будто боялась потерять. Хотя почему «будто»? Боялась. Смерть уже перешагнула порог их дома, и кто мог знать, хватит ли ей лишь одной жертвы.
Драко тоже выбрался из укрытия и теперь стоял рядом с Люциусом, глядя на Добби. Его била крупная дрожь, и, когда у него застучали зубы, Люциус прижал сына к себе. Какой же он хрупкий! И маленький... и беззащитный... и так отчаянно хочет казаться старше! Наверное, в свои одиннадцать Люциус был таким же. И у него уже был свой пони, большой любитель сахара и морковки. Сэр Абраксас был уверен, что забота о живой душе научит Люциуса чему-то, и если бы ни война, у Драко тоже мог быть свой пони... хотя Драко с большим интересом смотрел в небо... Люциус прикусил губу. И что только не лезет в голову!
— Нарси, принесите покрывало.
Нарцисса ушла в дом, а Люциус крепче прижал к себе сына и тихо сказал:
— Вот и всё, Драко. Теперь, когда меня нет, старшим мужчиной в доме остаёшься ты. Ты справишься. Я знаю.
Упадническое «если я не вернусь» не прозвучало, но и без этого Драко сумел взять себя в руки и прошептать:
— Я позабочусь о ней. Правда.
Вот и хорошо.
— Иди в дом.
— А ты?
— А я узнаю, какие потери в Уике, кто сможет вставить нам стекло, и схожу в эскадрилью.
Драко серьёзно кивнул и послушался. Нарцисса принесла покрывало, и пока Люциус накрывал Добби, зябко куталась в пальто. Только после этого он заметил светлый плед, испачканный кровью. Оторвать взгляд от этих тёмно-бурых пятен было непросто, но он всё-таки отвернулся и спросил:
— Нарси, я не могу оставить вас одних. Что, если я поговорю с Лили Поттер, чтобы она составила вам компанию?
Нарцисса улыбнулась дрожащими губами и кивнула:
— Это было бы замечательно.
***
Уик не сильно пострадал после бомбёжки, потому что на него не было сброшено ни одной фугасной бомбы. Скорее всего, в налёте участвовала пара сто девятых, которые теперь всё чаще несли бомбовую нагрузку. Потерявшись в низкой облачности, они сбросили свой смертоносный груз на цель, показавшуюся привлекательной, и только.
— Флайт-лейтенант Малфой, я рассчитывал увидеть вас лишь утром, — Маккензи был в отвратительном настроении и искал повод его выплеснуть. — Какого чёрта?!
— В результате налёта на Уик был убит мой помощник по хозяйству. Прошу выдать для похорон гроб.
Маккензи изменился в лице:
— Мне передали, что жертв нет. Сожгли пару сараев, и всё.
— Если и есть, то такие же случайные, как и Добби.
— Эти гробы предназначены для военнослужащих.
— Добби дослужился до капрала и был в Индии с сэром Абраксасом. Он воевал, сэр.
— Соболезную, Малфой. И дождитесь уже возвращения своей эскадрильи. Парни помогут. И могилу выкопать, ну и почести отдать, как положено.
Люциусу выделили не только гроб, но и открытый фургон, который обычно буксировал самолёты в ангар. В ожидании подмоги Люциус уселся на этот дурацкий гроб и закурил. Ему и в голову не пришло, что может подумать Северус, увидев его при заходе на посадку. Не говоря уже о Поттере с Блэком. Они мчались к нему наперегонки, бледные и напуганные до жути.
— Кто?!
— Добби.
— Твою мать, Малфой! Так и сдохнуть недолго, — выругался Блэк.
— В следующий раз напишу имя на гробе, чтобы было видно с воздуха, — огрызнулся Люциус. — Мне нужна помощь. Маккензи вас отпустил на пару часов.
Помочь Люциусу вызвался ещё Лонгботтом, который неплохо водил фургон.
Добби похоронили в конце городского кладбища, рядом с обрывом, откуда отлично просматривалась морская синь. Словно повинуясь магии, солёный ветер разметал облака, а теперь лишь трепал волосы и доносил холодное дыханье моря. Когда пришла пора прощаться, удивил Драко, который до этого старался держаться в тени, как и положено хорошо воспитанному ребёнку.
— Спасибо тебе большое, Добби, за то, — Драко прокашлялся, — что ты спас меня в подвале. Ужасно несправедливо, что тебе пришлось умереть, когда ты такой хороший и храбрый. Я всегда буду помнить то, что ты сделал для меня. Надеюсь, что сейчас ты счастлив.
Он оглянулся на Нарциссу, и она подхватила:
— Спасибо, Добби.
— Спасибо, Добби, — откликнулся Люциус. — Ты прикрыл меня от этого осколка. Покойся с миром.
Во взгляде Северуса отразился ужас, но он ничего не сказал, лишь сжал губы и первым поднял вверх руку с пистолетом. Троекратный залп прозвучал над тихим кладбищем и спугнул ворон, разлетевшихся с дикими криками. Скоро всё было кончено. Нарцисса приложила к глазам белоснежный платок, а Драко придержал её за локоть, вживаясь в образ защитника.
— Ты не говорил, что он тебя прикрыл, — едва слышно прошептал Северус.
— Это так. Прикрыл. Собой. Тихий и незаметный Добби.
— О таком не принято кричать... я бы тоже...
— Я знаю, Северус. И я.
Люциус одобряюще сжал ледяную ладонь друга, с сожалением отпуская. У него было ещё одно дело. Прежде чем уйти, он подошёл к Поттеру и без обиняков спросил:
— Джеймс, я хотел просить тебя разрешить супруге и сыну поселиться в моём доме. Этим вы бы оказали мне большую услугу.
— На каких условиях?
— На дружеских. И вместо того, чтобы оплачивать аренду, лучше побалуй их какими-нибудь приятными мелочами.
Поттер отлично умел считать, а кроме того, для него это был тоже отличный выход, поэтому он усмехнулся:
— Мне кажется, Лили согласится.
— Мне тоже так кажется. С Нарциссой они поладили, а с Беллатрикс и вовсе подруги.
— Но ты же понимаешь, Малфой, что к моей супруге прилагаюсь я?
— Понимаю.
— А это значит, что я буду навещать её, и возможно — в компании Сириуса.
— Он кузен Нарциссы, — улыбнулся Люциус.
— Ну да, — Поттер смешно наморщил нос. — Значит, мы будем приходить вместе.
— Хорошо, — согласился Люциус, — но ты ведь тоже понимаешь, что ко мне прилагается Северус?
— Кто бы сомневался, — фыркнул Поттер. — Ну, а теперь, раз мы так чудно договорились, предлагаю вместе встретить Рождество. У тебя дома. Нам нужен праздник.
Поттер, вне всяких сомнений, был наглецом, но сейчас Люциус был полностью с ним согласен. Праздник нужен.
— По рукам!
***
Супруга Поттера с радостью согласилась на переезд, и уже на следующий день Драко водил за руку младшего Поттера, показывая ему дом и объясняя, что коллекцию самолётов трогать нельзя категорически. Ребёнок покладисто кивал, но стоило отвернуться, как уже проворно двигал стул к открытой витрине. Драко переносил это со стоическим терпением и был всегда начеку. Нарцисса тоже неплохо ладила с Лили, что давало уверенность в том, что всё у них будет хорошо. Люциус похвалил себя за мудрое решение и вернулся в эскадрилью. Так было правильно. Тем более что бои в воздухе продолжались.
Ближе к концу осени противник изменил тактику. Теперь вместо того, чтобы сразу пересекать границу, большие силы сосредотачивались над Ла-Маншем, но начало рейда задерживалось. Это создавало серьезные проблемы, особенно учитывая, что британские истребители могли находиться в воздухе ограниченное время. Поэтому теперь вместо того чтобы отдавать эскадрильям приказ на взлет, служба наведения держала их на земле до тех пор, пока очевидность рейда не становилась безусловной. Разумеется, такая задержка была лишь меньшим из двух зол. Но пока британские истребители лихорадочно пытались набрать высоту, самолеты Люфтваффе уже пересекали линию южного побережья. А это часто не позволяло занять господствующую высоту. Еще реже появлялась возможность выйти на удобную позицию для атаки, что усугубляло ситуацию, ведь бои всегда велись с превосходящим по силе противником.
Люциус мог сказать, что уже выработал свой почерк ведения боя. Примерно за две мили до места сражения он выстраивал свою эскадрилью в одну линию и вёл её в атаку. Они всегда сбрасывали газ, чтобы уменьшить скорость сближения, но все равно получали лишь несколько секунд выигрыша для ведения огня. Тогда он ловил в прицел кого-то одного, держал его и, не обращая внимания на трассы снарядов, несущихся навстречу, жал на гашетку. Жал до тех пор, пока не начинало казаться, что столкновения не избежать. Только тогда он выжимал ручку управления вперед до самого конца. Сила тяжести мгновенно исчезала, и казалось, что желудок застрял в горле, а пыль и какой-то мусор из-под ног летели прямо в глаза, и, уже проваливаясь, он чувствовал, как голова бьется о фонарь кабины.
Но в такой схватке тратить более двадцати секунд на одного противника означало позволить другому зайти в хвост атакующему. За свой тыл Люциус не беспокоился, но Северус, повторяющий его маневры, становился уязвим. Поэтому цель выбиралась быстро, заход на неё осуществлялся мгновенно, и огонь открывался с любого возможного угла, чтобы так же быстро уйти в сторону. Длительное маневрирование не имело смысла, и победы одерживались, когда в кратчайшее время удавалось атаковать и выпустить точную очередь, желательно с самого близкого расстояния.
И каждый раз Люциус поражался тому, как точно понимал Северус его зачастую бессвязные ассоциации вроде «беру шмеля, а ты бей муху». Кстати, Поттер и Блэк тоже говорили на языке, которого кроме них не понимал никто. И в бою это имело решающее значение.
— Малфой, ты уже знаешь, где брать ёлку?
Иногда Люциусу казалось, что Блэк думает, будто окружающие говорят на том же языке, что и они с Поттером. А после недавнего боя даже значение знакомых слов доходило не сразу: в голове царила блаженная пустота, полностью отражающая опустошённую душу.
— Чего ты хочешь, Блэк? Какую, к чертям, ёлку?!
— Малфой, ты чего? — Блэк попытался ощупать его лоб, изображая заботливую маменьку. — Рождество же... подарки... пунш... венки из омелы... ну же! Ты должен о таком догадываться.
Только сейчас Люциус понял, что до Рождества осталось всего три дня, и война не повод лишать детей праздника.
— Я позабочусь о ели.
— Уж изволь! Мы с Джеем обеспечим всех пуншем, а ещё Джей хочет устроить сюрприз для леди.
Люциус мгновенно насторожился. Зная Поттера, он мог себе представить эти «сюрпризы». Но Блэк поспешил развеять его сомнения:
— Ничего криминального. Он просто хочет сделать мороженое. Лонгботтом поделился рецептом.
— Лонгботтом? Он-то откуда такое знает?
— Не всё ли равно? В общем, с нас пунш и мороженое, а с вас со Снейпом — мясо и ель. Всё по-честному.
Люциус не стал спорить. Действительно, всё было по-честному и выглядело довольно разумно, а кроме того, Нарцисса очень любила мороженое.
— Хороший план, — согласился он. — А что будем делать, если нам назначат в эту ночь дежурство?
— Не назначат! — довольно оскалился Блэк. — Это я беру на себя. Ну, знаешь, к Маккензи можно найти подход: маленькие дети, плачущие жёны...
— Балабол!
Блэк расхохотался и пошёл прочь, прокричав о том, что иметь дело с Люциусом — одно удовольствие. Будто кто-то в этом сомневался.
Северус помог Люциусу не только срубить подходящую ель, но и притащить её домой, к огромной радости детей. Впрочем, Гарри тут же потерял к ней интерес, и пока Драко вёл учтивый разговор с Северусом о духе праздника, успел не только подставить стул к стеллажу с моделями самолётов, но и забраться на него.
— Прошу меня простить, — вежливо закончил Драко и метнулся спасать свои сокровища.
— Весело тут у вас, — улыбнулся Северус подошедшей Лили.
— Как в сказке, — согласилась она. — Ну-ка, Сев, быстренько поставь ель в том углу, там её точно никто не свалит.
Люциус подошёл к Нарциссе и украдкой поцеловал её в плечо.
— Весело у вас, — повторил он слова Северуса.
— Даже не представляешь насколько, — улыбнулась Нарцисса. — Никогда прежде я не чувствовала себя настолько живой. И знаешь, милый, когда война закончится, ты меня обязательно прокатишь на самолёте. Если уж все вокруг сходят от полётов с ума, значит, в этом что-то есть.
Конечно же, Люциус пообещал, только вот ему почему-то казалось, что конца войны он не увидит, и это, как ни странно, даже не пугало.
На Рождество Маккензи отпустил их всех, и Люциус понял, что подобного опыта у него не было. Этот семейный праздник он всегда проводил в очень узком кругу, начиная с детства, когда ему стали позволять оставаться на поздний ужин, и заканчивая уютными семейными посиделками с Нарциссой и Драко, на которых всегда присутствовал молчаливый Добби. Похоже, именно он и был хранителем этой традиции, потому что с его уходом всё изменилось. Хотя Люциус и сам приложил к этому руку.
Яблочный пунш с лимоном и мятой по древнему рецепту Блэков определённо удался, несмотря на то, что Нарцисса уверяла, что Блэки никогда не увлекались кулинарией. Судя по всему, Поттеры тоже, потому что мороженое вышло как-то не очень. Но оно было сладким, быстро таяло и неплохо сочеталось с пуншем — чего ещё желать?
— Я поднимаю этот бокал за нашу чудесную компанию, — язык Поттера немного заплетался, но речь при этом не теряла связности. — Вот сидим мы здесь, все вместе, а где-то там идёт война, рвутся бомбы.
— Завязывай о плохом! — толкнул его в бок Блэк.
— Я не об этом. Просто хочу сказать, что эта гадская война объединяет лучше, чем какие-то церковные обряды... песнопения... Рождество...
— Не отвлекайся, Поттер, — снова вернул его на землю Блэк.
— Я не отвлекаюсь! Я просто хочу сказать, что пока мы вместе, нам плевать и на войну, и на смерть, потому что любовь всё равно сильнее! И когда мы победим — а мы победим! — я хочу, чтобы мы так же все собрались вместе, и тогда я найду эту чёртову волынку и даже сыграю, а Снейп споёт... а потом мы все станцуем... и это будет... это будет...
Захмелевший Поттер схватил в охапку Лили и поцеловал, подводя итог свои словам. Люциус был с ним совершенно согласен. Он поднял бокал:
— За любовь!
— За любовь, — отозвался Северус.
Тост подхватили все, веселье продолжилось, а Люциус вдруг подумал, что надо было загадывать жизнь...
***
Двадцать девятого декабря в небе над Лондоном снова была бойня. После ноябрьских налётов на Бирмингем и Ковентри показалось, что самое страшное позади. Но нет. И то, что обошлось почти без потерь — не считать же трагедией перебитую снарядом стойку шасси Блэка? — Люциус записал на счёт удачи. А она, как известно, очень капризная леди.
Сразу после этого вооружение их «Спитов» усилили двумя двадцатимиллиметровыми пушками «Испано-Сьюиза» и поменяли двигатели на более мощные «Мерлин 45». Всё говорило о том, что грядут перемены, и они вовсе не связаны с кадровыми перемещениями в командовании. Гипотезу Люциуса подтвердил Маккензи, который на очередном построении объявил:
— Хватит сидеть в обороне, пора наступать! И наши эскадрильи будут первыми.
План атаки был прост: шесть бомбардировщиков «Бленхейм» под прикрытием трех «Харрикейнов» и трех эскадрилий «Спитфайров» должны были нарушить воздушное пространство противника чуть южнее Кале. Бомбардировщики использовались в качестве приманки, а истребители должны были спровоцировать самолеты Люфтваффе на бой. Интересно, о чём думали в штабе командования, называя операцию «Цирк»? Люциус бы не удивился, узнав, что это изощрялся шутник вроде Блэка — вполне в его духе!
Дата этого «Цирка» была засекречена, но не оставалось никаких сомнений, что это дело ближайших дней. А ещё Люциус ломал голову над тем, как вручить Северусу подарок. Дату его рождения он знал ещё из пресловутого личного дела, добытого по случаю, но всё осложнялось тем, что Снейп никогда этот день не праздновал. Да и двадцать семь лет не такая дата... хотя на войне любая дата становится достаточно круглой, чтобы её отмечать. Ещё один год жизни — что может быть лучше? К чёрту правила приличия.
Вечер девятого января выдался очень холодным и ветреным, поэтому после очередного патрулирования никто не хотел задерживаться на площадке перед ангаром, где обычно любили покурить и обменяться новостями. Люциус задержался намеренно и не удивился, когда они с Северусом остались одни.
— С днём рождения, Северус, — Люциус протянул подарок.
Северус изумлённо уставился на него, а когда развернул подарок, то несколько мгновений разглядывал его, поглаживая вороненую сталь, с таким мальчишеским восторгом, что у Люциуса потеплело на душе.
— Люци, но это же «Браунинг М 1906»... это же... он же по индивидуальному заказу... — Северус словно забыл все слова.
— Да. Это тебе.
— Но мне нечем тебе ответить, — уши Северуса покраснели, выдавая сильное смущение.
— Просто скажи «спасибо», и мне хватит.
— Спасибо, но...
— Грипхук кое-что мне задолжал, — начал Люциус.
— Угу, и поэтому тебе это ничего не стоило, — перебил Северус. — Как всегда.
— Вот видишь, ты всё знаешь.
Северус откровенно любовался пистолетом и осторожно поглаживал его, словно лаская. Люциусу стало неловко за свои мысли и ассоциации, и он отвернулся, закурив следующую сигарету.
— А можно, я его испытаю? — похоже, Северус и сам понял, как это прозвучало, потому что быстро поправился: — В смысле, ты пойдёшь со мной в тир?
Разумеется, Люциус согласился, и, стоя рядом с раскрасневшимся Северусом, поймал себя на том, что радуется не меньше его, а ещё почему-то любуется им. Хотя, конечно, стрелял Северус красиво.
«Цирк» случился десятого января. Не встретив никакого отпора, четыре эскадрильи вторглись в воздушное пространство противника. «Бленхеймы» достойно сыграли роль приманки, показательно разбомбив военные склады. Когда показались «сто девятые», Люциус впервые с начала войны испытал прелесть численного преимущества.
Это была безусловная победа! И когда эскадрилья вернулась в Уик, Люциус записал на счёт каждого по сбитому «Мессершмитту», слегка погрешив против истины. Но моральный дух того стоил. С этого дня такие вылеты стали обычной практикой.
Однако «Цирк» не был единственным типом операций, проводимых Королевскими ВВС. Вскоре опробовали ещё один вариант, названный «Родео». В такой акции принимало участие до шести эскадрилий истребителей, которые буквально сметали всё на своем пути. Если немцы вовремя разгадывали цель подобного налета, они просто старались не попадаться на пути нападающих, так же как летом прошлого года Истребительное командование игнорировало подобные рейды немецких «свободных охотников». Когда же погода не благоприятствовала использованию больших авиагрупп, британцы все равно старались не давать противнику ни дня передышки. В этом случае применяли приемы «бузотеров» и «рейнджеров», когда два или четыре истребителя на малой высоте пересекали Ла-Манш и охотились за любой подходящей целью. И все же главным тактическим приемом Истребительного командования оставалось «цирковое представление».
Тактика действий тоже претерпела изменения. Дуглас Бэйдер предложил Истребительному командованию использовать боевое построение, получившее название «четыре пальца». Этот порядок состоял из двух пар самолетов, расположенных в ряд. Ведущие истребители размещались чуть впереди уступом, а их ведомые находились немного сзади, справа и слева. Таким образом, во время полета летчики могли следить за воздушным пространством, прикрывая друг друга сверху и сзади. Конечно же, в пару Люциусу с Северусом встали Поттер и Блэк.
«Цирк» номер четырнадцать давал представление в середине июня. На последнем совещании Маккензи говорил о том, что Германия готовится к вторжению в Россию. Это было очень похоже на правду — налёты на Британию почти прекратились, а в небе Франции редко когда удавалось встретить противника. Наверное, это было к лучшему, потому что командование стало использовать «цирковые представления» для того, чтобы поднатаскать новобранцев — кадровый голод коснулся истребительной авиации сильнее всего.
В этот раз им повезло перехватить две эскадрильи «Мессершмиттов», и Люциус хотел показать новичкам, как с ними надо обходиться. Только вот сейчас их противники оказались настоящими асами и приняли навязанный им бой с огромным энтузиазмом. А может, им просто надоел «цирк», и они решили показать, кто в этом небе хозяин.
Люциус и сам уже давно научился определять мастерство противника по манере управления самолётом, потому ничуть не удивился, когда вся мощь атаки обрушилась на новичков.
— Ах, ты ж посмотри, какая сука! — не сдержался Блэк. — Джей, бей пиздоглазого!
В пылу атаки никто не выбирал слов, но Блэк отличался особенной экспрессией. Как обычно, Поттер его понял с полуслова, и Люциусу оставалось лишь повторить их маневр.
— Сев, наш с красным фонарём.
Закатное солнце, и в самом деле, подсветило фонарь одного сто девятого. Беда была в том, что летящему в стороне Северусу, очевидно, красным засветился кто-то другой.
А тем временем оставшиеся без внимания «Мессеры» методично выбивали «Спитов», и вот уже три самолёта сорвались в последнее пике. На бешеных скоростях было трудно уследить за всеми, но новички явно не справлялись, и эти потери Люциус не мог себе простить.
— Отходим! Против солнца поднимаемся в облака и курс запад!
В бою Люциуса слушались беспрекословно, и даже Блэк признавал его право последнего слова. Он грязно выругался и пристроился в хвост Поттеру. Служба наведения Германии явно уступала британской, и в облаках удалось затеряться и взять верный курс. Люциус устроил перекличку и, не досчитавшись четверых, стиснул зубы. Хуже некуда! Вот что значит расслабились... непозволительно!
Они уже пересекли Ла-Манш, когда из облаков внезапно вынырнули их недавние противники. Люциус узнал нарисованную на фюзеляже акулью морду, наречённую Блэком недобрым словом. Пилоты «Мессеров» явно мечтали о реванше, и им удалось занять лучшее положение, пристроившись сзади с хвоста.
Непонятно, чем их разозлил Блэк, но, похоже, охота шла на него персонально. Впрочем, этот засранец умел выбесить кого угодно. Четверо против четверых — чего ещё желать! В воздухе ярко светились трассирующие пули, напоминая сплошные прутья клетки, в которую их пытались поймать, и Люциус пожалел, что расстрелял все заряды обеих пушек. Он вёл свой «Спит», проклиная законы физики, нагрузку на крыло и недостаточный радиус разворота, а когда, наконец, вышел на линию атаки, увидел, как закрутило в штопор самолёт Поттера, и тот стремительно понёсся к земле. В этот же миг Блэк взвыл, как смертельно раненый зверь, и пошёл на таран.
@темы: Севолюц, Фики мои, Фандомное, Снежная история, Снейсибер, Когда растает снег
-
-
20.06.2018 в 06:42-
-
20.06.2018 в 06:51geLisa, спасибо большое)))) Очень приятно))))))
-
-
20.06.2018 в 06:59-
-
20.06.2018 в 07:03— За любовь, — отозвался Северус.
Тост подхватили все, веселье продолжилось, а Люциус вдруг подумал, что надо было загадывать жизнь...
Что такое счастье – это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю (с)
-
-
20.06.2018 в 07:08Alanna2202, эх... примерно так))) Наверное, в такое особенно хочется верить, когда каждый день может стать последним)))) Спасибо)))
-
-
20.06.2018 в 10:10Alanna2202, "Чук и Гек"... тронуло)
-
-
20.06.2018 в 12:32так бывает - в дни войны есть минуты тишины...
-
-
20.06.2018 в 18:28Трогательно Драко присматривает за Гарри, чудесные дети
-
-
21.06.2018 в 03:06мухомурчонок, бывают, ага... а бывает и наоборот)) Спасибо)))
evgeniy28, это он расставил все точки, чтобы упредить возможные конфликты))) Спасибо)))))
-
-
21.06.2018 в 05:56-
-
21.06.2018 в 05:58-
-
21.06.2018 в 06:08-
-
21.06.2018 в 06:13ааааа!!! я тоже!
-
-
21.06.2018 в 11:44читать дальше
-
-
21.06.2018 в 15:49мухомурчонок, ыыыыыыыыыыы... ну вот так... Спасибо
Рыжая_Соня, спасибо огромное за такие тёплые слова и поддержку)) Особенно в такой непростой момент))) читать дальше
-
-
21.06.2018 в 22:54-
-
22.06.2018 в 02:42-
-
22.06.2018 в 02:47evgeniy28, война, угу... очень страшное время. И потерь у них много... но и радости есть... и жизнь... Спасибо))))))))))
-
-
03.11.2018 в 17:56Это вот прям....
"А на аэродроме, возле пустых стоянок, - механики. Заняты кто чем.
- Эх, молодежь, молодежь...
- А ты знаешь, что самое тяжелое в нашей работе?
- При минус тридцать копаться в моторе?
- Самое тяжелое в нашей работе - ждать, - сказал Макарыч."
Всё, ушла рыдать.
-
-
04.11.2018 в 07:21-
-
04.11.2018 в 07:46-
-
04.11.2018 в 09:15